Я, Ольга Павловна, преклоняюсь перед вами. Вы просто чудесный человек. Алеша не понимает.
Ольга Павловна. Ах, Николай <Карлович>, ну, право, – не будем больше об этом говорить… Я же не китайский язык, который можно понимать и не понимать. Поверьте, во мне никакой загадочности нет.
Таубендорф. Я не хотел вас рассердить.
Ольга Павловна. Вот я как-нибудь взбунтуюсь, – тогда посмотрим… (Смеется.) Ох как взбунтуюсь!..
Она уходит. Таубендорф возвращается к столу, садится. В зале – за сценой – гром аплодисментов.
Занавес
Действие IV
Передняя кинематографического ателье. Справа, вдоль сцены, та же серая стена, как и в предыдущем действии. Левее – широкий проход, заставленный кинематографическими декорациями, что напоминает одновременно и приемную фотографа, и балаганные будни, и пестрые углы футуриста. (Среди этих углов очень заметны три купола – один побольше, другие поменьше – охряные луковицы лубочного храма. Тут же валяется балалайка и наполовину развернутая карта России.) В этих декорациях неровные лазейки и просветы (видны в глубине очертанья огромных ламп-юпитеров). Все это напоминает зрителю разноцветную складную картину, небрежно и не до конца составленную. Когда поднимается занавес, на авансцене толпятся русские эмигранты, только что пришедшие на съемку. Среди них – Люл я. Быстро и упруго протискивается на сцену через декорации, загромождающие проход, Помощник режиссера – рыжий, с брюшком, без пиджака и жилета, – и сразу начинает очень громко говорить.
Помощник режиссера. Гримироваться, господа, гримироваться! Дамы налево, мужчины направо. Что ж это Марианны до сих пор нет. Сказано было – в девять часов…
Сцена пустеет.
Затем двое голубых рабочих проносят лестницу.
Голос Помощника режиссера (уже за сценой). Курт, Курт! Во ист Курт? Манн мусс-[11]
Голос теряется.
Затем справа входят Марианна и Кузнецов.
Марианна (на ходу прижимает руки к вискам). Это так возмутительно… Это так возмутительно с твоей стороны!..
Кузнецов…в жизни только одно бывает интересным: то, что можно предотвратить. Охота вам волноваться по поводу того, что неизбежно?
Оба остановились.
Марианна. Ты, значит, своего решения не изменишь?
Кузнецов (осматривается). Забавное место… Я еще никогда не бывал в кинематографической мастерской. (Заглядывает за декорации.) Какие здоровенные лампы!..
Марианна. Я, вероятно, до гроба тебя не пойму. Ты, значит, решил окончательно?
Помощник режиссера (выбегает справа). Да что же это вы, Марианночка! Так нельзя, так нельзя… Хуш[12] в уборную!
Марианна. Да-да, я сейчас.
Помощник режиссера. Не сейчас, а сию минуту. Курт! (Убегает.)
Марианна. Ты все же подумай… Пока я буду переодеваться, – ты подумай. Слышишь?
Кузнецов. Эх, Марианна Сергеевна, какая вы, право…
Марианна. Нет-нет, подожди меня здесь и подумай.
Уходит направо.
Слева выбегает