двора – торец пятиэтажки, а напротив – деревья на трое ворот.
Часто играли в некий вариант «футбол в одни ворота»: одна команда оборонялась, другая нападала, после чего они менялись, – это могло использоваться, когда не хватало игроков на две команды, – а проигравшие подвергались экзекуции: становились на небольшом расстоянии спиной к мячу, и выигравшие наносили удары по ним – здесь как раз победители могли быть снисходительны или наоборот жестоки, все зависело от силы ударов. Отсюда и название – футбольное сало. И самым простым вариантом была игра вдвоем: один бил издали, другой стоял в воротах, после чего игроки менялись. Этот вариант был некой утренней или дневной предтечей вечерней игры. Двое старших ребят в основном соглашались лишь на командную игру вечером, и обмениваться ударами издали вдвоем я чаще всего вытаскивал одного из двух Виталиков. Первый жил во втором подъезде дома 32 «А», второй – в третьем, оба на два года старше меня. В их доме было еще человек пять, кто эпизодически общался с нами и играл, но гораздо реже.
Конечно, футболом наши игры не ограничивались. Были казаки-разбойники с их стрелками и ловлей старшими младших, которые у нас почему-то назывались «прутики» – похоже потому, что тех, кого ловили, наказывали ударами прутиков. Казаками чаще всего были Юра и Вовик, они могли поймать кого-то и не сразу отвесить прутиков, а посадить в «плен», и, если разбойник рисковал убежать, количество прутиков увеличивалось. Помню, что меня они никогда не наказывали, прощали, вот Валеру наказывали с удовольствием и со смехом.
Были и «ямки»: вырытые ямки в линию, у каждого игрока своя ямка, кто-то бросает мяч, и тот должен подхватить его и метать в убегавших, в чью ямку мяч угодил. Побежать раньше – получить фору и усложнить жизнь бросающего, но и риск самому ни в кого не попасть, если мяч попадает именно в твою ямку, а ты слишком поздно его подхватываешь.
Прятки вообще являлись отдельной темой. Прятками обычно мы завершали летний день. Вдоль дома 32 «А», между подъездами, росли такие густые кустарники, что еще до темноты – играть начинали обычно в сумерках – рассмотреть спрятавшегося было сложно. В темноте прячущийся мог наглеть и прикалываться, тряся кусты, понимая, что водивший должен точно знать, кого застукивает, по имени, иначе автоматически остается на следующий кон. Длинная линия кустов позволяла прячущимся перемещаться за ней, выжидая подходящий момент, чтобы резко выбежать и опередить водившего, и тому приходилось нелегко. Местом, где «застукивались» – туки-туки, я, сам за себя! – был небольшой столик со скамейками вокруг него возле забора детсада, типа небольшой беседки – место посиделок в неактивные моменты нашего бытия. Столик располагался как раз напротив дома между вторым и третьим подъездами, а по другую сторону ограды была стена строения с крышей-навесом для игр детей в непогоду и небольшой кладовкой для инвентаря, она также делила территорию разных возрастных групп. То есть эти стены располагались в виде перевернутой буквы