китайского фарфора……
Эпитет
I
– Мужчина, мы уже закрываемся! – женский голос раздался эхом по большому залу.
– Я знаю… – последовало в ответ спокойным, осипшим звуком, как бывает после долгого молчания.
Но мужчина продолжил стоять и смотреть в белую, пустую стену, старательно пытаясь что-то увидеть. Единственное, пустующее в залах «Эпитета» место. Прошло еще 10 минут, как он стоял, не шевелясь, вдруг, на его плечо легла нежная женская рука:
– С Вами все в порядке? – продолжил теплый голос, которому любой был бы готов доверять – Вы весь вечер простояли на этом месте. Неужели Вам не интересны произведения в нашей галерее?
– За моей спиной Леже, а справа русский художник – Кандинский. Чье соседство, несомненно, мне кажется немыслимым. Я видел все здесь. Но уже 2 года я прихожу сюда не за этим… сст- он закончил фразу и втянул немного воздуха сквозь стиснутые зубы, будто хочет подобрать скопившуюся слюну, даже если во рту совсем пересохло.
Посетитель задумался ненадолго, потом посмотрел прямо в глаза ничего не понимающей девушки и, продолжил:
– Вам нужно закрывать залы, не так ли? Вы почему-то не торопите меня. Вы не замужем? Вас никто не ждет?
Девушка была растеряна.
– Нет, ну почему же,… как Вы..? – ответила она.
– У Вас на пальце нет кольца и даже следов от него – легко и небрежно он рассмотрел ладонь девушки.
На что она просто поджала губы, понимая, что разговор пошел не в то русло.
– Пойдем, я провожу Вас к выходу – закончила она разговор.
По дороге к дверям мужчина молчит, показывая строгий вид. В руке у него зонт-трость, на который он слегка опирается, когда делает шаг на левую ногу. На прощание он снял твидовый birmingham1, и, оголив свои серые виски, учтиво попрощался:
– До скорых встреч! – уверенным взмахом накинул кепи на голову и неспешно удалился в глубину темной улицы.
Девушка закрыла белые решетки на дверях, и бросила взгляд в сторону пустующей стены. Накинув на плечи бирюзовое пальто, она поспешила удалиться.
Теперь в залах «Эпитета» стало непривычно тихо. Галерея каждый день встречает много гостей и наполняется легкой суетой. Тут всегда по-светски шумно и оживленно. Кажется, даже картины устают. Только вечером все смолкает и гасится свет…
II
Очередной день в галерее ничем не отличается от остальных. Часы в центральной зале указывают стрелками без пяти шесть вечера. В толпе ценителей, бродящих по залам, никто не выделяется какими-то особенностями. Но через пять минут все как будто смолкло на одну секунду. В дверях появился ОН – в черном пальто на объемный, уютный свитер camel, и в шляпе. Поздоровавшись со всеми взглядом, он пошел целенаправленно, пересекая центральный зал.
– Ничего не поменялось – пробормотал мужчина….
– А что тут может поменяться? – выстрелил вопрос в спину.
Это