товарищей, или выбрать друзей и продлить свои наполненные смертельным риском страдания? Максим прислонился затылком к потрепанному ветрами пыльному палаточному брезенту и, закрыв глаза, на мгновение забылся.
Вдруг он четко увидел лицо Володи Бурчака, весело улыбающегося ему с портрета. «Ты знаешь наверняка, Володя никогда в жизни не отказался бы от войны и друзей», – словно комментируя всплывший в памяти образ, застучали в голове хриплые слова Фана.
И тут Веденеев неожиданно понял, что его мучает и не дает спокойно встать и весело зашагать в сторону клуба. Соблазнившись сладкой жизнью, он почти готов был предать, да-да, именно предать – он уже не боялся этого страшного слова, своих живых друзей. Но растоптать память погибших было выше его сил.
Переступив порог бригадного клуба, он подведет жирную черту, сжигающую мост в мир настоящих мужчин, рожденных для чистой дружбы и лихой отваги. Мир, наполненный приятной свежестью вороненого металла, завораживающим ревом БТРов и понятными целями. Мир, пьянящий азартом боя и сладким запахом тяжелой победы. «Ведь все это никогда больше в моей жизни не повторится!!!»
И в этот момент Максим принял тяжелое, выстраданное решение, впервые за восемнадцать лет своей недолгой жизни разрешив совсем не детскую задачу. Сердце бешено колотилось в груди. С Максима словно сняли розовые очки, и перед ним открылся весь ужас чуть было не совершенного поступка.
«В музыканты собрался! Гитарист хренов, – бранил он себя на чем свет стоит, – еще и отмазки себе шикарные придумал. Шостакович, мол, в холодном Ленинграде симфонию создавал и не ставил перед собой никакого выбора.… Да потому-то он ее и писал, что твердо знал: его музыка для общей победы сделает больше, чем дивизия таких, как он, не обученных войне композиторов. Сильно он помог бы Советской Армии, если бы пал смертью храбрых в первом же бою под гусеницами немецкого танка!
А мое дело – это все-таки десантно-штурмовая рота, как бы тяжело мне в ней ни было. Может быть, это то, ради чего и рождаются на свет мужчины, и без этого они не становятся настоящими. Гитара – не более чем хобби, и прятаться на войне за музыкальный инструмент по меньшей мере стыдно. Во всяком случае, для десантника.
Я ведь с детства мечтал стать десантником, а не музыкантом!»
В начале восьмидесятых, когда на экраны страны вышел фильм «В зоне особого внимания», Максим заболел воздушно-десантными войсками. Картина повествовала о мужестве и доблести советских десантников, элиты вооруженных сил. Этот фильм шел в центральном кинотеатре Свердловска ровно неделю. Веденеев просмотрел эту картину шесть раз, и каждый просмотр был поступком.
Он учился во вторую смену, приходилось вставать в семь утра и ехать в промерзшем, дребезжащем в темноте трамвае через весь мегаполис на первый девятичасовой сеанс. После фильма он ехал обратно в школу, но все равно опаздывал на первый урок. А вечером, ложась спать, вновь заводил будильник на семь и засыпал с единственной мыслью: