еще что-то, то это серьезная заявка на отсрочку.
– Еще что-то? – задумчиво смотрит на меня Су, а я в это время стою сзади сидящего у стола Хрустова и замахиваюсь бутылкой.
Чтобы он не упал на пол, прислоняем его к стене и подпираем стулом. Потом мы с Су начинаем двигаться очень быстро и как-то слаженно. Так, например, не говоря ни слова, мы выходим из подъезда и движемся к метро, смотрим друг на друга в ярко освещенном пространстве пустого вестибюля и едем в больницу. Су тащит свою сумку, я один раз открываю рот и предлагаю сумку бросить. В ответ – полный недоумения и боли взгляд. Ладно, еще не время. Морг находится рядом с родильным отделением. Пока я, впав в философские размышления по этому поводу, замираю в больничных запахах, Су дает санитару деньги, и, вероятно, больше, чем он ожидал, потому что нам предлагают поговорить с врачом, непосредственно констатировавшим смерть: тот как раз сейчас и дежурит. Мы движемся по коридору, потом на лифте – вниз, от санитара ужасно пахнет, чем-то неестественным и опасным. И вот – зажжены лампы в длинной комнате без окон и сдернута простыня чуть пониже груди с трупа на каталке. Су ставит сумку на пол и склоняется над лицом Корневича. Потом над дырочкой под левым соском.
– А вы уверены, что он умер? – вопрос к санитару. Тот высоко поднимает брови и приоткрывает рот.
Су берет руку Корневича, держит ее и опускает осторожно на место.
– Холодная… А где, вы говорите, врач?
Хирург Менцель. Драит щеткой руки над раковиной, черные волнистые волосы из-под зеленой шапочки, зеленые же штаны и фартук неопределенного цвета в пятнах. Он начинает тщательно вытирать палец за пальцем, его растопыренная кисть торжественно торчит перед породистым лицом в очках.
– Родственники убитого?
– А вы еще не делали вскрытие? – спрашивает Су. Вопрос вызывает у доктора замешательство, вероятно, это не тот вопрос, который обычно задают родственники. – Как вы определили, что он действительно умер?
Я незаметно дергаю ее сзади за кофточку.
– Это неприятная процедура, – задумчиво говорит доктор, подходя поближе и оглядывая Су. – Вот, например, я могу показать вам, как я определяю, что вы еще живы. Пульс, разрешите? И язык покажите заодно.
Ее кисть безвольно свисает из большой и, вероятно, очень чистой руки. Красивая форма ногтей у этого доктора.
– Пульс повышен, глаза воспалены, дыхание сбивается. Вы, несомненно, живы, но перепуганы и устали. Боитесь трупов? Откуда такие вопросы?
– Я только хочу знать, когда вы будете делать вскрытие? Вы же должны это делать для определения причины смерти?
– Хотите присутствовать на вскрытии? – тычет доктор указательным пальцем.
– А можно?
Мне становится плохо. Я не предполагала, что сегодня нам грозит еще и вскрытие. Пожалуй, это чересчур для одного дня.
– Не думаю, не думаю, – теперь доктор обходит Су вокруг и удовлетворенно качает головой: отличный экземпляр, что и говорить. – Анемией страдаете?
– Что?
– Люди с таким цветом и тонкостью кожи обычно страдают анемией.
– Я