нарастающий стресс.
На арену уже выбежал врач, очевидно, дежуривший за кулисами, проверил пульс и помотал головой, обернувшись к пожилому шпрехшталмейстеру. Тот судорожно втянул воздух и уронил микрофон. Уже спустившиеся вниз гимнасты обмерли, глядя на тело товарища, застывшее с неестественно вывернутой шеей.
– Пред… Представление… – раздался срывающийся голос шпрехшталмейстера. – Уважаемая публика, мы вынуждены прервать… наше представление. Просим вас…
– Мама, а что с дядей? – спросил звонкий детский голос за спиной Логова.
– Тише, – испуганно прошипела женщина. – Дядя… сильно ударился. Ему нужно в больницу.
– А тигры? – кажется, малыш уже был близок к тому, чтобы расплакаться. – Тигриков не будет?
– Нет, не будет. Нам надо… Мы уходим, солнышко.
– Почему? Тигрики же не ударились!
Никто больше не ответил ребенку, а Логов не стал оборачиваться. Стиснув Сашину руку, он потянул ее за собой:
– Пойдем. Придется вмешаться.
– Это же несчастный случай?.. – пробормотала она вопросительно, как будто у Артура был готовый ответ, но вскочила и последовала за ним, протискиваясь сквозь толпу.
Вдоль бортика уже метались пожилые билетерши, направлявшие зрителей к выходу:
– Приносим свои извинения. Чрезвычайная ситуация… Простите за доставленные неудобства.
Последнее слово было явно неподходящим, но каждая из этих женщин, похоже, впервые оказалась в такой ситуации и была также растеряна. Существуют ли какие-то предписания для обслуживающего персонала на случай гибели артиста? Разработана ли «смертельная» инструкция с набором уместных фраз? Артур успел подумать обо всем этом, пока тащил Сашку к арене. Ей хотелось шагнуть туда, пробежаться по кругу (сама говорила об этом!), только не при таких обстоятельствах, это уж точно…
Легко, как в детстве, перепрыгнув на манеж, Логов помог ей перебраться следом и уверенно шагнул к только что выбежавшему пожилому мужчине в деловом костюме, по виду директору или администратору, привычно произнес:
– Следственный комитет.
Даже не пришлось понижать голос, чтобы не пугать окружающих, над их головами метались крики. Через несколько минут все стихнет, но Артур не мог ждать.
– След… – директор запнулся, одутловатое лицо его бессильно обвисло. – Уже?! Как вы…
Логов улыбнулся, чтобы тот расслабился:
– Случайно. Я был зрителем на представлении, – он показал удостоверение. – С кем имею честь?
Дряблая покрасневшая шея испуганно дернулась:
– Я, собственно, директор цирка.
– Я так и подумал. Скажите, чтобы никто из циркачей… Простите, как правильно? Чтобы никто из сотрудников цирка не уходил.
Лысоватая голова директора дернулась:
– Мы говорим: цирковые.
Артур вскинул руки: не возражаю!
– Вам лучше знать.
Он всегда старался отвлечь свидетеля таким вот незначительным вопросом,