в дела тех регионов, которые когда-то были колонизированы Соединенным Королевством. Внезапно, независимо от того, кто является сторонником или критиком (есть и сторонники, которые считают, что Америка может извлечь уроки из имперского примера Великобритании!), история взлета и падения первой современной имперской сверхдержавы мира выглядит необычайно актуальной.
В большинстве своем специалисты по истории Великобритании чувствуют себя оторванными от призывов восстановить триумфалистский национальный нарратив и признать позитивный вклад Британской империи в становление современного мира. Последние два поколения профессиональных ученых, вероятно, не очень хорошо подготовили нас к противостоянию таким вопиющим заявлениям. Возникновение социальной и культурной истории в 1970-х годах сделало новый акцент на подробном описании микроисторий и вызвало у многих историков (в том числе и у меня) аллергию на грандиозные объяснительные амбиции и макроописания исторических изменений, которые так завораживали предыдущее поколение. Полагаю, что это не просто совпадение, поскольку дисциплина становилась все более раздробленной на специализированные поддисциплины (структурированные по предмету, хронологии и методу), а реструктуризация университетов изменила характер академического труда, требуя от нас большой публикационной активности, несмотря на увеличение административных обязанностей и растущее число студентов, которых необходимо учить. По мере того как мы, историки, все чаще говорили о малом, администрация университетов и политики ставили под сомнение ценность нашей дисциплины. В Великобритании государственное финансирование преподавания истории в университетах, как и других предметов в области искусства, гуманитарных и социальных наук, было полностью прекращено, а некоторые исторические факультеты закрыты.
Поэтому для меня возвращение к такому крупному историческому вопросу, как переход к современности, представляется своевременным способом продемонстрировать, что работа историка по-прежнему важна и имеет общественную ценность. Таким образом получится вернуть нашу уверенность в возможности разработки макрообъяснений исторических изменений, которые сыграют важную роль в лучшем понимании нашего прошлого и настоящего. Я не одинок в этом стремлении и вижу разные способы реализации. Относительно новые области «Большой» и «Всемирной», или «Глобальной», истории резко расширили хронологический и географический диапазон и объяснительный масштаб дисциплины. Тем не менее они сделали это, подняв тревожные интеллектуальные и институциональные вопросы о том, в какой степени умаляется специфика национальных историй, насколько велика способность их преподавать и проводить исследования на родных языках. Зачем нанимать специалиста по истории Китая, Индии, Бразилии или России, не говоря об исследователях античности, Средневековья, Нового или Новейшего времени, если подойдет специалист, занимающийся