городских и региональных олимпиадах и искренне недоумевала, почему он не пересаживается от Феи.
– Такая слабенькая девочка, – делилась она как-то с другим учителем в школьном буфете, а Фея все слышала. – Ни произношения, ни усидчивости, хотя, кажется, генетически должны быть гениальные способности.
Но генетика Фею подвела. Зато Чехов был надежен как дуб и половину грамматических заданий делал за нее, пытаясь по ходу что-то еще объяснять. Фея подозревала: то, что сейчас она достаточно свободно изъясняется на английском языке и чувствует себя комфортно в Шотландии, – именно его заслуга. Ну и папы, конечно.
Гоню я оленя, пугаю козу.
В горах мое сердце, а сам я внизу[6].
Василий остановил группу у берега и продолжил активно рассказывать:
– Дуглас-Касл, или Глум-Касл, принадлежал, как легко догадаться, Дугласам. Но только не самому легендарному роду, а одной из его захудалых и не очень знатных ветвей. Тем не менее местные Дугласы на своем гербе все равно изображали льва. Лев в геральдике означает силу и мужество. Род Дугласов славился своей храбростью и с гордостью носил льва. Кстати, в том пабе, где мы вчера были, над входом тоже изображен лев Дугласов.
A-chasing the wild deer, and following the roe,
My heart’s in the Highlands wherever I go[7].
Фея перевела взгляд на замок, и голос Алены Витальевны в голове наконец смолк.
Замок, или, вернее, то, что от него осталось, был великолепен. Высокие, угольно-черные контуры стен и башен четко вырисовывались на фоне серо-голубого неба и говорили о былой мощи. Это сейчас замок был похож на упрямого старика, который все еще стоит и не собирается сдаваться ветрам и векам, а тогда… Тогда, наверное, в нем кипела жизнь, и был он неприступен. С одной стороны – скалы, с другой – море. Море тоже казалось серым, как и небо, только было темнее и отливало серебром. А у дороги, где все они сейчас стояли, рос колючий чертополох с сиренево-розовыми цветами. И от этого сочетания цветов – черно-серо-сиреневого, от этого простора и какой-то природной суровости и неукротимости захватывало дух. Фея подумала, что теперь понятно, почему англичане считали шотландцев дикими.
Потому что здесь такая земля – на ней не могут рождаться покорные люди. Только свободолюбивые. Фее захотелось вынуть из рюкзака блокнот и карандаш, чтобы сделать легкий набросок. Только даже на торопливый рисунок необходимо время, а у них экскурсия, и ждать никто не будет, поэтому она обязательно еще сюда вернется. Она нарисует эти гордые стены у моря, этот водный горизонт и цветущий чертополох с сильным стеблем и резными листьями.
Фея включила телефон и сделала кадр. В кадр попал Тони.
– My heart’s in the Highlands, my heart is not here, – проговорила Фея.
Тони поднял голову. Фея опустила телефон. Глянцевая красавица Лана с удивлением уставилась на Фею.
– Это чей-то девиз? – спросила она.
– Это стихи, – ответила за Фею Маша. – Прекрасные стихи.
– Однако, – прокомментировал Василий. – Цитируете Бёрнса?
– Немного, – широко улыбнулась Фея, глядя Василию в глаза. Красивый парень. Жаль,