подготовленную местными территорию. Броневики уже обозначили периметр, и теперь настала очередь комби и стационарных приборов исследовательского грузовика, которые вынюхивали Зандр на много метров в глубину, выискивая заложенные мины, отравленные полости или ещё какую-нибудь заразу, способную угробить и ярмарку, и караван. – Но ни разу за всю мою долгую жизнь меня не посылали к чёрту с таким уважением.
– Ни в коем случае…
– Молчи. – Баши поднял руку, дождался тишины и вновь улыбнулся: – Ты хороший человек, Тредер. Я скажу за тебя Баптисту, так что проблем с местными не будет.
– Спасибо, дорогой друг.
– Я обещал.
Мужчины пожали друг другу руки, и Энгельс, глядя седому в глаза, произнес:
– Не сдохни, пожалуйста. Я с удовольствием возьму тебя в первую команду.
– Спасибо за пожелание удачи.
– Увидимся, – буркнул Мухаммед и отвернулся к лобовому окну, наблюдая за манёврами мегов…
…Ярмарку гильдеры, как правило, ставили за городской чертой, поскольку обычные поселения Зандра большими размерами не отличались и ни одна из их площадей не могла принять не то что торговую зону, а даже пару гигантских машин бронекаравана.
Определив территорию, мегатраки выстраивались на ней порядком «крепость» – прямоугольником, но не сплошным, оставляя небольшие проходы для циркуляции товара. Внутренняя зона становилась запретной, в неё допускались лишь караванщики, и нарушение границы каралось смертью – по договорённости с Гильдией данное правило соблюдали все власти Зандра. Вокруг внутренней зоны ставились палатки, лавки и павильоны караванщиков, а уж за ними появлялись навесы местных торговцев, пытающихся заработать на шумной ярмарке.
– Самый бедлам начнется послезавтра, – бормотал Тредер, широко шагая к городским воротам Железной Девы. – Сегодня ярмарку ставят: паркуют меги, устанавливают лавки, распаковывают товар… торговли не будет. Завтра к гильдерам прибегут самые шустрые из местных топтунов, любители работать оптом. Сегодня они договариваются с Баптистом о кредите или ищут деньги в других местах, завтра скупят какой-нибудь показавшийся им дельным товар, причём скупят на корню, не позволят ему выйти на ярмарку, и торговлю начнут в последний день… А вот послезавтра до Девы доберутся фермеры со всего Котла, и здесь начнётся тот самый бедлам, о котором я говорю… Вот так-то, Надира.
Но девушка, скромно семенящая слева от седого, промолчала. И по её безразличному взгляду было совершенно непонятно, услышала она Тредера или нет.
Спутница Хакима вообще состояла из одних только «не» – неэмоциональная, неяркая внешне и совершенно несамостоятельная: шла, куда указывал седой, и безропотно несла довольно объёмистый рюкзак, в то время как Тредер утруждал себя лишь потрёпанной сумкой через плечо. Грязная рубашка и мешком висящий комбинезон – коричневый, с порванным и аккуратно зашитым карманом на правом бедре – скрывали фигуру девушки,