незаметно следили за караваном, который шел со скоростью ленивого осла в жаркий день. Кочевники то и дело прикладывались к бурдюкам, наполненным, судя по всему, местным вариантом ачачи. Ачачи любили все, он будоражил кровь и затмевал разум, и его можно было пить и пить, пока не упадешь.
Во второй половине дня стало заметно, что многие степняки уже неуверенно сидят в седлах, а их речь, и так не отличавшаяся особой мелодичностью, превратилась в какой-то жуткий хоровод совершенно непонятных тарабарских звуков, лишенных смысла.
Чанг решил дождаться вечера, когда, как он рассчитывал, горе-охранники окончательно перепьются, и перелить воду или местный вариант ачачи – смотря, что попадется – из бурдюков кочевников в свои. И было бы неплохо как-нибудь свалить вину за пропажу живительной влаги на сопровождающих!
К вылазке на караван, где будут отдыхать хоть и пьяные в стельку, но все же кочевники-воины, следовало подготовиться и, прежде всего – отбить чужой запах и замести следы.
Чанг приказал подстрелить пустынную кошку, а еще лучше – в изобилии шнырявших по округе сусликов. Что и было сделано. Буквально через четверть часа перед ним лежало шесть убитых зверьков. После чего каждый из воинов натер свое тело и лицо жиром суслика. Бурдюки смазали тоже.
Теперь оставалось только ждать и смотреть, как охранники поочередно валятся с ног. Внезапно Чанг обнаружил, что пили далеко не все, и трое степняков оставались абсолютно трезвыми и зорко следили по сторонам.
Пришлось сходу вносить изменения в план: было решено направить одного из воинов, чтобы он незаметно в темноте пробрался в хвост каравана, отыскал ближайший бурдюк с водой и украл его.
Потом Чанг и его люди перельют ее к себе, а пустой развязанный бурдюк нужно будет вернуть на место и закрепить таким образом, чтобы горлышко смотрело в землю. Главное – в любом случае оставаться незамеченным, а если заметят, попытаться скрыться в темноте – но только с водой или ачачи.
Чанг чувствовал, что в караване ни в коем случае нельзя никого убивать – если они хотят вернуться домой живыми и здоровыми. Уж больно беспечно вели себя кочевники в этих диких землях – значит, ощущали за собой серьезную защиту и силу.
Разведчики разделали тушки сусликов и соорудили из них три пары обуви, надев шкурки на сапоги и закрепив их жилами вокруг щиколотки. Теперь воины вообще не оставляли следов – а это служило дополнительной гарантией того, что их не обнаружат. А запах их тел маскировал жир сусликов, которым они обмазались с головы до ног.
Когда окончательно стемнело, два человека выдвинулись по направлению к каравану. Один должен был совершить кражу, другой с луком и полным колчаном стрел на всякий случай притаился неподалеку.
Еще дальше их ждал Чанг – тоже с оружием наготове. В случае обнаружения отступление первого должен был прикрывать воин с луком, а Чанг обеспечивал прикрытие уже их обоих.
Все прошло удачно. Самый молодой и ловкий разведчик (его звали Сипт)