города, послушать, что поют со сцены. Здесь в основном и бродят туристы. Анжелику, разодетую в красные ботфорты и в отделанный рысью белоснежный норковый полушубок, среди них трудно не заметить, это все равно что проигнорировать стоящий на перекрестке светофор. Стопсигнал: красные ботфорты. Сумочки жены в каюте тоже нет, а ведь в кармашке лежат не только сигареты и губная помада, но и кредитка с мобильником. На мобильник он звонил каждый полчаса и каждый раз слышал длинные гудки, а потом неизменное: «Абонент временно недоступен…»
Жена упорно не брала трубку. Подул холодный ветер, с неба посыпалась мелкая крупа, то ли снег, то ли дождь. Голицын начинал злиться, даже похмелье прошло. Таллин прекрасный город, но первого января его улицы выглядят ужасно. В новогоднюю ночь здесь гуляли, и гуляли широко. Мусор с улиц еще не успели убрать, коегде встречаются разбитые бутылки, подозрительные, дурно пахнущие лужицы, не все ведь смогли донести до отеля содержимое желудка.
Взгляд Голицына уперся в детскую прогулочную коляску со сломанным колесом, прислоненную к серой стене одного из домов. Не город, а поле боя, честное слово! Тем не менее охрипшие за праздники экскурсоводы, высоко поднимая над головой зонтик или какойнибудь иной опознавательный знак, уже ведут за собой косяки зевающих туристов.
– А теперь посмотрите направо! Здесь вы видите…
«А я ничего не вижу! – зло подумал он. – То есть не вижу того, кого мне надо. Как же мне осточертели эти исторические развалины! Да еще первое января!»
На смотровую площадку к полудню он не попал. Но Сажины, оказывается, задержались, чтобы насладиться панорамой Таллина. Даша зашла в одну из лавочек, витрины которой заманчиво сияли янтарем, и стала прицениваться к украшениям. Димка остался у парапета. Там они и встретились.
– Привет, – усмехнулся Сажин, разглядывая помятое лицо Даниила. И, видя, что он один, участливо спросил: – Жену не нашел?
– Черт его знает, куда она подевалась, – с досадой сказал Голицын.
– Слушай, Дан, нам пора бы и о деле поговорить. Я понимаю, что Сема вчера был пьян, но что это за намеки? Якобы твоей доли в фирме уже не существует. Ты можешь мне объяснить, что с ней случилось?
– Давай не сейчас, – раздраженно сказал он. – Ты же видишь: мне не до того.
– Хорошо, – кивнул Сажин, – я подожду, пока объявится твоя жена. Но ты на всякий случай учти: это был твой последний шанс.
– Я, кажется, понимаю, в чем причина, – усмехнулся он и кивнул на приближающуюся Дарью. – Вчера я, как и все, был пьян, но коечто помню.
– Ты… – дернулся Сажин, но сдержался, встретив жену натянутой улыбкой: – Присмотрела чтонибудь?
– Дорого все, – поморщилась Даша. И, боясь встречаться с Голицыным взглядом, спросила: – Дан, ты нашел Анжелику?
– Ты же видишь, что он один, – раздраженно сказал Димка, тоже боясь смотреть в глаза жене.
Двадцать лет этому банальнейшему любовному треугольнику, вернее, четырехугольнику, потому что есть еще Анжелика. А все никак это строение не рассыплется, хотя, казалось, отношения они