этого хамоватого подонка.
– Я не ем из чужой тарелки, Лиззи.
Опускает мое настроение, которое успело подняться и пробить крышу этого пафосного места. Видать отскочило от металлочерепицы.
Кожа покрывается мурашками. Так глупо теперь себя чувствую. Прикрыв глаза, понимаю, что флиртовала со своим сводным, а он грубо опустил меня на землю. Не умею, наверное. Или это неправильно? Да, скорее всего.
– Мне все равно будет не жалко. Даже для тебя, – равнодушно веду одним плечом. Обидно. Чертовски обидно. Не из-за его слов, а интонации и пренебрежительного взгляда.
– Снова строишь из себя эдакую хорошую отличницу, от доброты и правильности которой всех тошнит?
Шахов неожиданно для меня наклоняется над столом, упершись локтями. Его лицо останавливается в сантиметре от моего. А казалось, столы такие большие…
Мы почти соприкасаемся кончиками носов. Я вспоминаю вечер в клубе. Его губы, запах, язык. В теле горячие сгустки энергии путешествуют. Они останавливаются в животе, между ног и в солнечном сплетении. Жарят. Свожу бедра вместе, почти всхлипываю. Как такой подонок может привлекать меня?
– Тошнит только тебя, Пиппин.
– Кто-кто? – смеется мне в лицо и проводит языком по нижней губе. Ему видите ли весело. Или заигрывает? Нет, точно нет. Невозможно и снова противоестественно.
Мысли уходят не в то русло. Я силой возвращаю себя за этот стол и очередное столкновение между нами.
Да что ж такое?!
– Пиппин. Хоббит из «Властелина колец». Не знаешь? Он был вором, который таскал то овощи, то магический камень. Раздражающий персонаж.
Оскал Шахова ускоряет пульс.
– Мне нравятся твои зубки, Лиззи.
Если мои слова и задели Шахова, то он не подал и вида. Я была бы очень довольна собой, если бы Фил хоть на крошечную долю секунду побыл в замешательстве. Но нет…
Когда нам приносят заказанную еду, Филипп с неохотой и открытом возмущением возвращается на свое место. Стреляет глазами то на еду, то на меня. Цыкает.
Передо мной большая тарелка, где маленькая порция моего любимого салата. Выглядит все-таки аппетитно, и я накалываю на вилку кусочек поджаренного филе и салатный лист с заправкой.
Под пристальным взглядом Шахова выходит все как-то ломано и неуклюже. Почти не жуя, проглатываю. Кусок застревает в горле, и я тянусь к воде. После большого глотка курица все же падает в желудок.
Вкуса я не почувствовала.
– Я передумала. Делиться с тобой больше не хочу, – выкрикиваю, когда Филипп с вилкой в руке тянется к моему «Цезарю».
– Жаль. Ведь я тоже передумал и захотел поесть из чужой тарелки. Первый раз, – Шахов вскидывает брови и будто ждет, что я возьму последние слова назад. Напрасно.
Самоуверенный и самовлюбленный тип.
Двигаю тарелку ближе к себе. Уж не знаю, позволительно ли такое вытворять по этикету или нет. Но Филипп тоже мало задумывается об этом. Вон через весь стол тянется, чтобы своей вилкой украсть мой салат.
То трусы, то «Цезарь».
Глава 12
По