сходит не по расписанию. Влюблённости. Ссоры. Тревоги. Сомнения. Встречи. Расставания.
Школа – это драма, диалог. Это и комедия, и трагедия. Бесконечное смешение жанров.
Монотонность дней разрушается порой событиями, которые не укладываются в рамки привычного. Это то, что остаётся в памяти учителей и учеников навсегда.
Если ты опытный учитель, таких событий накапливается всё больше и больше. Оглядываясь назад, ты останавливаешься в изумлении: жизнь непредсказуема, удивительна. Тёмные стороны жизни озаряются светом доброты. Светлые стороны жизни омрачаются дыханием роковой бездны.
Я педагог, и все рассказы в моей книге описывают случаи, реально произошедшие в жизни. Лучший сочинитель увлекательных сюжетов – сама жизнь.
В каждом рассказе – неординарная история. Много боли и страдания в этих рассказах. Но в каждом есть свет. Иногда свет в конце тоннеля.
В разное время происходили эти события: в 90-ые, нулевые, в наши дни. Один рассказ переносит читателя в 80-е годы прошлого века – годы моего детства.
Читая о школе, каждый невольно снова ощущает себя мальчиком или девочкой, с замиранием сердца ждущим оценки.
Пять? Пять!!!!
Два! Два…
Я снова маленькая девочка. Я с замиранием жду оценки. Твоей оценки, читатель!
Совет профилактики
Девчонки в нашем классе – дуры безмозглые. Они всё время жалуются Татьяне Георгиевне, ябедничают.
На прошлой неделе мы с парнями решили просто девчонок подоставать. Ну, поприкалываться над ними. Подножки им ставили. За косички дёргали. Кто без косичек – просто за волосы. Подходишь сзади – и волосы вверх подкидываешь. Они дождиком вниз осыпаются – красиво!
А девчонки кричат, визжат – и потом жалуются, жалуются. Особенно часто на меня жалуются, потому что у меня руки тяжёлые. Реально тяжёлые, даже пацаны говорят. Когда я с ними за руку здороваюсь, они потом долго на руку дуют, машут, чтобы боль прошла. А я ведь не стараюсь сильно жать, как-то само так выходит.
Вот и брат у меня младший тоже часто ревёт, и маме жалуется, что я его бью. А я его только тихонько толкну – он уже через всю комнату летит, а потом, пролетев, падает. От мамы мне, конечно, влетает часто – а чем я виноват?
В классе нашем из всех девчонок мне только одна нравится, она самая нормальная – Юлька Синицына. И ещё она красивая. Тоненькая. Тоньше всех в классе. У нас девчонки здоровые, рослые, почти с меня ростом. Девчонки прямо выше парней чуть ли не на голову. А Юлька не такая – маленькая, тонкая. Ещё у неё зелёные глаза, как неспелый крыжовник. Я люблю такой крыжовник летом есть, он кисленький и хрусткий. А волосы у Юльки медные. Как самовар у бабушки в деревне.
Вот только не умею я подходы к девчонкам находить. Собственно говоря, мне девчонки-то и не нужны, кроме Юльки. Но как к ней подойти, я не знаю. Вчера шёл на перемене мимо неё и задел случайно. Нет, я совсем не хотел её обижать. А она заплакала: больно ей стало, она подумала, что я её специально толкнул. Потом её мама позвонила Татьяне Георгиевне, что я Юлю обижаю: то за волосы дёргаю, то толкаюсь. Наябедничала мамочке своей!
Ну, на следующий день я так Юльке и сказал: «Что мамочке своей наябедничала?» А девчонки Юльку окружили и давай роем диких пчёл жужжать:
– Ты, Веткин, совсем уже нас достал!
– Руки свои распускаешь!
– Знаешь, как больно!
– Наступаешь нам на ноги!
– Толкаешься!
Я прямо уши заткнул, чтобы не слышать этого «ж-жжжжжжж-ж-ж».
Мы с парнями на следующей перемене снова решили девчонок-ябед проучить. Набрали воды в бутылки. У нас в кабинете бутылки стоят, чтобы воду для поливки цветов набирать. Мы в крышках дырки проделали и девчонок обрызгали. Как они визжали! Как резаные!
Алинка ко мне подскочила и треснула изо всей силы. А в Алинке килограммов восемьдесят точно имеется. Ну я тоже ей треснул. Слегка. Вообще чуть-чуть. А она заревела и тут же пошла класснухе жаловаться.
Татьяна Георгиевна в класс прибежала и десять минут нам лекцию читала, что мальчики не должны трогать девочек, руки распускать.
А девочки могут руки распускать, если некоторые из них побольше и потяжелее мальчиков? Это я не про себя сейчас говорю. Я за справедливость! Вот мы не бежим жаловаться Татьяне Георгиевне, когда они нас толкают и подножки нам ставят. Да-да, эти скромненькие девочки тоже нам много разнообразных пакостей уже делали. Но только про мальчиков говорят, что мы обижаем девчонок.
На следующий день в школу пришли мамы нескольких девочек. Меня Татьяна Георгиевна позвала в кабинет и сказала, что вот эти мамы хотят со мной поговорить.
Я возмутился, почему только со мной. Мы так-то с парнями всегда вместе ведём военные действия с девчонками.
Но мамы девочек сказали, что больше всего жалоб именно на меня. Я узнал о себе много интересного: я очень агрессивный, не соизмеряю силы, могу ударить девочку, больно дёргаю за волосы – так, что волосы начинают выпадать. Короче, не