они же меня прочистить хотят, а не маму. Странное выражение: прочистить, правильней сказать: пропесочить. Да вообще можно с песочком прочистить.
Так я решил. Так и поступил. Пришёл один, а там все с родителями. Из других классов. Оказывается, прочищать и песочить нужно многих в нашей школе.
Пока я ждал своей очереди, насмотрелся на хулиганов, двоечников, прогульщиков и их родителей, в основном мам. Мам мне было жалко. Некоторые даже плакали.
Я представил свою маму вот здесь – у кабинета заместителя по воспитательной работе. Мама бы распереживалась, покрылась красными пятнами, потом бы наслушалась, какой я плохой.
– Веткин, где твои родители?
– Я один пришёл. Мама на работе.
– Нет. Одному на совет профилактики нельзя. Только с родителями.
– Ну, хорошо перенесём на следующую неделю. Татьяна Георгиевна, позвоните родителям Веткина. Пускай отпросятся с работы.
– Хорошо. Сегодня же позвоню.
И я пошёл домой. На спортивной площадке наши пацаны играли в футбик с 6б. Я и забыл, что мы сегодня встречаемся. На прошлой неделе мы сделали 6а. А теперь вот и 6б. Я подождал, пока матч закончится, и вместе с парнями пошёл домой.
Парни обсуждали подробности игры, кричали, радовались. А я всё думал, что вечером Татьяна Георгиевна позвонит маме. Мама расстроится и начнёт на меня кричать. А я уже не могу слушать, как на меня кричат. Не могу. Конечно, можно надеть наушники и слушать музыку, но по-любому мама заставит наушники снять и будет читать мне лекции об отношении к девочкам. Конечно, она будет говорить об отце и о том, что я такой же – грубиян и кобель.
Вот почему о человеке говорят, что он (человек) – кобель?
Парни пытались со мной разговаривать, но я молчал. А потом вдруг у меня само как-то вырвалось:
– Парни, вот я сейчас домой приду и из окна выпрыгну…
Парни загалдели:
– Да, да, Веткин, оторвётся веточка от деревца родимого!
– Полетишь, не забудь нам ручкой помахать.
И так кто во что горазд! Все смеялись, шутили. Они все подумали, что я пошутил. А у меня холодок пополз по коже. Я понял, что я не шучу. Что вот сейчас я поднимусь на лифте на девятый этаж. Зайду в квартиру. Положу извещение на стол. Зайду на балкон. И прыгну вниз. Не смогу! Смогу…
– Лёшка, пока! До завтра!
– Парни, далеко не уходите!
– Лёх, кончай прикалываться, не смешно!
– Не смешно…
Я поднялся на лифте на девятый этаж. Зашёл в квартиру (хорошо, что Венька ещё с продлёнки не пришёл). Покопавшись в рюкзаке, нашёл проклятое извещение, положил на видное место. Вышел на балкон. Поставил ногу на перила, подтянул вторую. Опёрся руками и полетел вниз.
Что там было дальше – помню слабо. Помню только красная вспышка перед глазами. Боль. Помню пацанов. Они рты как в замедленной съёмке разевают, а крика нет. У меня перепонки барабанные разорвались.
Потом уже в больнице помню маму. Мама плачет и говорит чего-то, говорит. Я не слышу, но понимаю, что мама не кричит, а