Евгений Анташкевич

Хроника одного полка. 1916 год. В окопах


Скачать книгу

какого-то одного решения.

      Он взял флягу, смахнул с неё снег и талую воду и вернулся в загородку, скинул шинель, китель, брюки и остался в белье, шёлковом. Он зажёг на полочке три стеариновых свечи, лег на топчан, застеленный матрасом, набитым соломой, натянул под подбородок шинель и крикнул:

      – Эй, кто там ещё не спит, подбросьте дров!

      Услышал, как кто-то зашевелился и шум: печки, дров…

      Курашвили взял томик Чехова, открыл и, как это уже стало обычным, сразу уткнулся взглядом в экслибрис на развороте. В красивом вензеле значилось «СВ».

      Он уже почти год пытался разобраться, кто же этот «СВ», что передал книгу в руки покойнице Татьяне Ивановне. «С» вроде может быть «Сиротин»! Брат? Дядька? Или просто фамилия на «С»? А может, это имя на «С», а фамилия на «В». Курашвили очень осторожно спросил Рейнгардта, имелись ли у Татьяны Ивановны братья или сестры по имени на «В», но тот пожал плечами и не ответил. Тогда кто? И капля крови на обложке…

      Алексей Гивиевич закрыл книгу, немного подумал и положил её на живот, он хотел снова прикрикнуть на раненых, чтобы те не шептались и угомонились, наконец. Но не прикрикнул, что он им, начальник, что ли? Так у них начальников от младшего унтера и до государя императора, не много ли? А выше кто? А выше Бог! И он, Курашвили, им Бог! Кто им отрезает смерть и пришивает жизнь? Эта мысль рассмешила доктора и успокоила. И он вспомнил, как было смешно несколько недель назад в Риге.

      Три недели назад Рига уже отпраздновала рождественские праздники, рижане были лютеране и католики и жили и праздновали по своему григорианскому календарю.

      В публичных домах – немногих сохранившихся по военному времени – в связи с каникулами было пусто. Доктора вызвался сопроводить и отрекомендовать коллега из гарнизонного госпиталя, Петр Петрович, говорун и стихоплётчик, и они пошли в старый город, и коллега-доктор всё рассказывал Курашвили какие-то смешные истории и сам смеялся. Курашвили тоже смеялся, потому что давно ни с кем не разговаривал из своих. Они прихватили с собою спирту, сдобренного чем-то коричневым с запахом шоколада, наплевали на патрулей, стоявших во фронтовом городе на каждом углу, а выпили ещё до начала похода.

      – Самое главное, что я вам хочу сказать, Алексей Гивиевич, девочки тут чистенькие и воспитанные, не то что в Москве или в моей Твери… Европа!

      – А?.. – хотел спросить Курашвили, но коллега его перебил:

      – А про национальность тут не принято спрашивать! Считается дурным тоном, и имена у них все придуманные, всё больше Агнессы или Мариэтты! Попадаются Козетты! Это если заведение на французский манер… И почти все блондинки! Так что для вас, коллега, вы же брюнет, полное раздолье…

      Курашвили действительно был брюнет, когда не брил голову.

      – А если?..

      – А всякие «если» тут уже сошли на нет, коллега! Главное дело, чтобы цены не подняли. Но если что, рассчитаемся спиртом, у меня запас! Сейчас спирт в Риге заместо золота, потому что золото… – и коллега придержал