так, – подал голос и Тумали. – Нельзя человеку терять то, что подарено ему Великими Богами и Духами.
Выпили несколько раз, кто и сколько хотел и мог.
Мудрый Аброр Хамдамов сделал предположение, что там, где идёт сейчас война, Качиакта, наверняка, была снайпером. Ведь он знает, что она стреляет здорово.
– Нет, – вместо своей жены ответил Михаил, – моя Качиакта за два года не сделала ни одного выстрела.
– Так ты медсестрой там была? – сделала предположение Лика. – Это благородно.
– Если не знаешь, Лика, то не говори,– сделал ей замечание Фёдор.– Наша Качиакта работала ножом. Она же – великий мастер нанайской рукопашной борьбы думэчи.
– Вопрос, конечно, не очень скромный, Качиата,– поинтересовался Карапет. – Но скольких негодяев-нацистов ты отправила на тот свет?
– Мне не очень хочется об этом вспоминать, – ответила Качиакта. – Может быть, не все из них и были негодяями.
– В мире достаточно и обманутых душ, – заметил Тумали, – и ничего с этим не поделаешь.
– Но ведь они, – сорвалось с губ Антарам,– убивали наших солдат. Вообще, ведут себя с нашими пленными и гражданским населением, как лютые звери.
– Наказание таких субъектов обязательно и неотвратимо, – заметил Тарас. – Иначе не должно быть.
– Всё в мире очень сложно, – сказала Качиакта Ковальчук, – и многое не понятно. Да, конечно, я убивала людей. Этим мы занимались с Мишей. Но это необходимо, тем более, сейчас.
– Нам обязательно надо победить, – сурово сказал Михаил. – Прислужники США и обезумевшие руководители стран НАТО с нами не церемонятся. Поэтому очень скоро их ждут большие неприятности. На своих шкурах испытаю силу русского духа и мощь нашего оружия.
– Я не смогла бы… кого-то лишить жизни, – обратилась к Качиакте Антарам. – Неужели ты никого и никогда не пожалела?
Хозяйку дома смутили эти слова, а Михаила они зацепили, задели за живое. Он налил себе в рюмку водки и выпил.
Потом глубокомысленно изрёк:
– Тяжело убивать людей. К такому трудно привыкнуть. Даже если ты знаешь, что человек этот готов в любую минуту лишить тебя жизни. Моя Качиакта одного из них и пощадила. Но дорого ей обошлась эта жалость. Теперь на всю жизнь калекой осталась…
А произошло вот что, Ей, как наиболее ловкой, передвигающейся бесшумно поручили вырезать диверсионную группу, засевшую в окопах. Девушке, которая с лёгкостью может совершать невероятные кульбиты и броски, при этом использовать любой предмет, как оружие, это было делать не впервой.
Четверых она ликвидировала сходу. Ножом. А вот пятый, совсем молодой… в наколках с явной фашистской символикой, с автоматом Калашникова, закрыл от страха голову руками. Заплакал, как заяц в петле. Она не перестраховалась, чего с ней никогда не происходило. Решила молодого националиста в плен взять, чего абсолютно не следовало бы и делать. Бандиты этого националистического подразделения за подлость и жестокость свою подлежали уничтожению.
Совсем