ребенка? Мы детей не крадем, и такого позора у нас не бывало.
– А воровать молоденьких невест – это не позор? – резко ответил Саша на их языке.
– Невеста, другое дело, это уже не ребенок. Это наш обычай, но сейчас такое случается все реже. Так что не обижай нас, мы не воры детей.
– Невеста в пятнадцать лет еще ребенок. И вообще, воровать людей – разве это не позор? – твердо спросил милиционер и сам ответил. – Это дикость!
Старик промолчал, хотя в душе был иного мнения. Он не желал вступать в спор с человеком, у которого большая власть. А вдруг арестует и бросит за решетку.
Сыщик был занят своим делом: он не доверял местным. Свой народ азиаты не выдадут, если даже он вор. Хоть русские живут тут уже более полувека, для азиатов они остаются чужими. И когда милиционер был уже в конце этого вагона и опрашивал людей, один старик с ухмылкой произнес:
– Этой русской жене надо было лучше смотреть за своим ребенком, а не полураздетой гулять средь мужчин.
Такие слова люди сочли весьма справедливыми, и все закивали головами. Надя же не знала тюркского языка и ничего не поняла. Но Саша бросил на старика пристальный взгляд. Старик опустил голову, не желая осложнять отношения. В ответ ему, мешая тюркские слова с русскими, Саша твердо произнес:
– У каждого народа своя одежда, свои обычаи, и не нужно травить их между собой. Это уже политика. Поэтому прежде чем говорить такое, хорошенько подумайте. Я вас предупреждаю.
– Что сказал этот старик, – спросила Надя, – он что-то знает о Леночке?
– Нет. Просто болтает всякую чушь и отвлекает от работы.
– Мне показалось, они осуждают мать, которая недоглядела за своим ребенком. Это заметно по их лицам. Если это так, они совершенно правы. Я сама проклинаю себя. Если бы Леночка сидела рядом, этого не случилось.
– Не мучайте себя, ведь невозможно уследить за каждым шагом ребенка. Да, эти люди осуждают вас, но не им судить. Они рожают детей десятками и совсем не заботятся об их образовании. И целыми днями их дети шатаются по улицам. Кто из них вырастит?
– Не будьте к ним так строги: они малообразованны, что они могут дать своим детям? Они не виноваты, это их беда.
Оставалось еще пару вагонов, а Леночки все не было. Надя чувствовала, как ее покидают силы, и уже еле плелась за милиционером.
И вот последний вагон. Он тоже ничего не дал. И тогда в тамбуре Надя разрыдалась, закрыв лицо руками. Саша сам оказался в растерянности, сам не мог ничего понять. Теперь сыщику нужна была новая версия, но сначала хотелось как-то успокоить бедную мать. И милиционер стал уверять, что поиски еще не завершены. Его голос звучал уже не столь уверено.
Когда Саша и Надя спускались с вагона, над барханами нависли сумерки. Внизу их ждали Семен и Николай Владимирович. Они были одни, без Леночки. Уже на последних ступеньках Надю покинули силы, и она стала валиться набок. Семен успел подхватить ее. Надя спросила: «Вы тоже не нашли, даже ее следов?» По щекам мужа текли слезы.
Между