что спать в связи с произошедшими событиями и скоропостижным явлением малоразговорчивого «заслуженного работника», придется еще не скоро.
Полковник Летунов дочитал протокол, крайне внимательно просмотрел изъятые у задержанных поддельные паспорта, справки и банковские билеты на сумму девяносто пять тысяч рублей, аккуратно сложил все документы ровной стопочкой и уложил в папку. Покончив, он по привычке дернул шеей, будто ему мешал воротничок со «шпалами», медленно пригладил ладонями серые от изрядной седины, словно пеплом припорошенные волосы, расчесанные на косой пробор, затем сложил пальцы домиком у подбородка с черной ямкой посередине и глубоким, хорошо поставленным голосом сказал Ручкину:
– Очень интересно.
Серые, ясные глаза, смотрели тяжело и холодно. Спину полковник Летунов держал неестественно прямо, широкие плечи его хранили могущественную неподвижность. На свежей гимнастерке не было видно ни единой помятости или ненужной складочки.
– Я буду с ними разговаривать сам.
Ручкин понимающе вздохнул:
– Здесь или…?
– Ну зачем же вас стеснять. Отведите мне допросную.
– С кого начнете?
– С девочки.
– Хорошо, я сейчас дам необходимые распоряжения.
Лидия Фролова, двадцати двух лет отроду, уроженка Кировской области, незамужняя, бездетная, комсомолка с 1935 года, оказалась большеротой барышней с миловидным живым лицом, мерцающей как снег на солнце тонкой кожей, черной косицей до пояса, белой полоской аккуратного прямого пробора, делающего ее похожей на прилежную школьницу, высоким выпуклым лбом и черными скульптурно правильными бровями. Ее усадили напротив стола на незначительном удалении. У окна примостился Коротков, готовый записывать ход допроса.
Полковник Летунов долго молчал, всматриваясь в шпионку и наблюдая за ее реакцией на свое молчание. Сначала она глядела в пол, сидела напряженно, вцепившись пальцами в стул до побелевших костяшек. Потом осмелилась и подняла на полковника вишнево-черные глаза. И теперь уже взгляд не отводила, смотрела прямо, твердо, но без вызова. Он отметил нежно-детские колечки влажных волос на ее тонкой розовой шее и подумал: «А ведь и впрямь еще девочка».
– Полковник Летунов, – он, наконец, представился и предложил: – Рассказывайте.
– Что?
– Всё. Ясно, исчерпывающе, но коротко, по фактам и без душещипательных сантиментов, желательно. Ужас до чего не люблю слезливые девичьи истории. «Простите, дяденька, извините, бес попутал». Прощать я вас не буду, поэтому поберегите свои слезы, мое время и нервы лейтенанта Короткова. Он очень переживает, когда в протоколе много воды.
Лидия оглянулась на Короткова, состроившего, как ему казалось, грозное лицо. На мгновение ее румяные губы осветлила улыбка и тут же погасла. Это не ускользнуло от внимания полковника.
– Очень хорошо, что вы не теряете присутствие духа, Лидия Николаевна, но я прошу вас начать.
– С чего начать?
– С начала. Впрочем, «родился-учился»