по размерам, манит только одно.
Душ.
И меня раздирает от желания смыть с себя всю эту усталость и весь вчерашний вечер в целом.
Видя на мраморной чёрно-белой столешнице, плавно перетекающей в раковину, несколько пар тёмных махровых полотенец и проверив, что дверь точно закрыта на замок, я снимаю эту мятую сорочку, которую Молли считает платьём, и настраиваю воду погорячее.
Такого быстрого принятия душа было катастрофически мало, но это лучше, чем совсем ничего. Замотав тело огромным полотенцем, которое мне почти до колен даже с моим ростом, выхожу из ванной в спальню, но никого, кроме меня, в ней уже нет, и облегчённо выдыхаю.
Только подойдя к кровати, замечаю записку, написанную от руки чёрной гелевой ручкой:
«Как закончишь – спускайся.
И не забудь одеться, потому что вчера ты, видимо, этого сделать забыла».
После этих слов с записки мне хочется придушить Молли за её проделки, но времени остаётся неумолимо мало, и я обещаю себе разобраться с ней потом.
На кровати также лежит большая чёрная коробка, которую не сразу заприметила из-за записки и такого же цвета пастельного белья. Открывая её, уже тихо молюсь всем богам на этого парня, который сейчас спасает мою задницу.
Интересно, как он так угадал с размером одежды?
Или это так же очевидно, как и цвет волос?
Надев на себя вещи, оставленные Кейданом, – чёрные капроновые колготки и такую же тёмную юбку почти до колен с завышенной талией и высоким разрезом сбоку, который удивительно хорошо подчёркивает длинные ноги, я застёгиваю пуговицы на пудровой блузке. Схватив короткий пиджак из коробки и свою небольшую сумку, в которую запихнула вчерашний день и платье с уже почти разряженным телефоном, бросаюсь из комнаты к лестнице. Возле выхода на первом этаже меня ждёт он, подбрасывающий в воздух брелок с ключами, уже полностью одевшись в уличную одежду.
– Тебе идёт, – слегка улыбнувшись, говорит парень, когда едва оглядывает меня с головы до ног и, хмыкнув носом, продолжает: – Пошли.
Разворачиваясь, тот распахивает массивную дверь на улицу, когда я бегу за ним, натягивая чёрные лаковые каблуки, так же приготовленные им.
– Постой, я хотела тебя…
Он останавливается и через плечо смотрит на меня с нескрываемым удивлением, приподняв в недоверии одну бровь.
– Я хотела тебя поблагодарить, – стараюсь добавить последнее слово как можно быстрее, чтобы не создавать неловкую ситуацию, но, кажется, это не так-то просто сделать в его присутствии.
– А, – Кейдан вновь отворачивается и идёт на улицу, – пустяки.
Он расстроился?
Что с самооценкой этого парня не так?
Он что, правда думает, что каждый человек противоположного пола хочет от него только одного?
Хоть он и симпатичен… Ну ладно, это слово не про него. Признаюсь, он через чур классно смотрится со спины в чёрных джинсах и цвета красного вина рубашке, но это ведь не делает его Богом.
Тогда он либо глуп, либо самовлюблённый нарцисс. Хотя, это ли не одно и тоже в данном случае?
Мне кажется или