лёгкое удивление.
– Вижу, слышу, дышу. Живой, я живо—о—ой. Мне одному посчастливилось выжить из всех. Разве это не чудо?
– Даже если это так, – Она повернула голову ко мне и крепко сжала мою руку, – ты так рад этому?
Эти слова заставили меня задуматься. Я – то шагаю сейчас тут по снегу, разговариваю, почти здоровый, а остальные… В моменты после пережитого потрясения такого масштаба круг разнообразия мыслей как – то сужается и обволакивает тебя, оставляя мысли только о себе. Конечно же, СМИ уже поделились информацией с населением, рассказав по радио о новой ужасной катастрофе и показав репортаж с первыми кадрами, снятыми на месте трагедии по миллионам телевизоров. И прямо сейчас в нескольких десятках квартир разных домов в разных городах огромной страны плачут убитые горем люди, потерявшие кого – то близкого. Этого человека они ждали, и, может быть, даже зачёркивали числа в календаре, остававшиеся до его приезда. Или же человек собрался, поехал на вокзал, где его долго провожали родственники или близкие друзья, сел в поезд, разложил все свои вещи, выпил стакан хорошего чая и лёг вздремнуть. И так вышло, что не доехал. Таких людей было несколько десятков, и все они уже не доедут, но сейчас об этом как-то не думалось.
– Если честно, то ни капельки. Только о себе подумал, а вот о других – нет. Из-за шока всё. Стольких людей не стало.
– Знала, что ты так ответишь. Дай ты другой ответ – удивилась бы, а так все, как и должно быть. А счастливчик ли ты… На пятьдесят процентов из ста. Могу сказать тебе, что это максимум в сложившейся ситуации, – Она улыбнулась. – Так что можешь слегка обрадоваться.
– Теперь не получится. И мне надоело подниматься. Давай сделаем перерыв, не обязательно даже садиться, можно только постоять. В голове такая каша, кошмар.
– Да ладно тебе, не накручивай себя. Ты вообще ни при чём. Только что радовался, что жив и на тебе! Давай присядем.
Снова взяв меня за руку, спутница помогла сесть, после чего опустилась на колени в большой сугроб в нескольких шагах от меня. Немного подумав, плавно легла в него и, разведя руки в стороны, начала расчищать снег, после чего сделала ногами тоже самое.
– Нашла же ты время дурачиться. Ещё замёрзнешь.
– А разве морозно? Мне вот ничуть. Если тебе холодно, то встаём и идём дальше. Готов? – участливо спросила Она и засмеялась. Смех оказался задорным, так что я тут же к Ней присоединился. Посмеявшись минуты три, борясь с новым приступом смеха, всё же ответил на её вопрос:
– Я так вообще ничего не чувствую. Ни боли, ни холода, хоть и сижу в изорванной в клочья одежде с несколькими десятками царапин, – осмотрев себя, добавил, – и ран посерьёзнее. Ладно хоть, что уже помощь близко, а то мало ли…
– Мало ли, – Она опять засмеялась, – так сказал, будто палец порезал или занозу посадил.
– Потому что не больно, а то бы уже давно лежал на снегу и в судорогах корчился, если