тем больше у неё сворачивался холодный комок в животе:
– Ты с ним встречался уже, да?
Дейке не отвёл глаза, но слегка прикрыл их:
– Ну, да.
– И он не хочет помолвки, так? Его тоже заставили?
– Да.
– И он не хочет помолвки, потому…
– Потому что ты землянка.
– Дейке?
– Малыш, я не должен говорить больше, чем…
– Пожалуйста. Объясни мне прямо сейчас. Мне и так тяжело, – закричала она, вскочив с кресла. Если что-то и мучило её за месяц пребывания на Горре, так это недомолвки. Её учителя, Дейке, Меркес – все периодически смотрели на неё, словно на ребенка, ляпнувшего по незнанию какую-нибудь пошлость. И часто ничего не говорили вместо того, чтобы объяснить.
В первый день, когда Дейке сказал, что живёт один с сыном, она спросила, развелся ли он, и горианец вздрогнул. «Нет», – негромко ответил он, ограничившись этим. А потом она узнала, что разводов на планете почти не практиковалось. И если он жил с сыном один, это означало, что его жена умерла.
Ещё все смотрели на неё дико в первые дни каждый раз, когда она пыталась солгать – потом оказалось, что это невозможно в обществе телепата более высокого порядка. Недоговорить можно, но прямую ложь сразу чувствовали.
Лиска постоянно чувствовала, что делает что-то не так, и, как правило, не обманывалась. Оставалось радоваться тому, что она жила фактически под домашним арестом – если бы ей пришлось выходить на публику, она бы моментально опозорилась. Но Дейке сразу пояснил, что в первое время кругом её общения останется он и преподаватели. На вопрос Лиски, почему, он лишь сослался на внимание прессы и нежелательную шумиху. А потом хотел сказать что-то ещё, но передумал.
Многие её вопросы пугали преподавателей. Больше всех – Даллеку эс-Трей, её учительницу горианского. Эта женщина стала первой и пока единственной горианкой, с которой Лиска познакомилась. К её удивлению, Даллека оказалась всего на несколько сантиметров выше её. Разница во внешности почти не ощущалась, если не считать синих волос и крыльев её учительницы. Узнав, что горианка замужем, Лиска осведомилась, какого роста её муж.
На что Даллека пожала плечам в замешательстве:
– Наверное, где-то два тридцать пять. А что?
– А как вы целуетесь? – вырвалось у Лиски, и она тут же пожалела об этом. Горианка поперхнулась, потом гневно раздула ноздри и, наконец, взяв себя в руки, сказала:
– Я отвечу только потому, что ты землянка. Он поднимает меня на руки, когда хочет поцеловать. И больше никаких интимных вопросов!
Лиска хмыкнула, не понимая, с чем связано такое ханжество.
– А если Вы хотите его поцеловать? – всё же не удержалась она.
– Довольно! – бросила Даллека, заливаясь краской.
Лиска уже знала, что если её учителя и Дейке чего-то не договаривают – скорее всего, это что-то неприятное. И сейчас ей было страшно как никогда – даже когда она соглашалась лететь на Горру, ей не было