ское, что она опережает
развитие жизни на остальных планетах».
«… Нельзя отрицать, что высшая жизнь
распространяется в громадном большинстве
случаев от размножения и расселения, а не путем
самозарождения, как на Земле, потому, что разум
сознательных существ понимает выгоду этого
способа заселения космоса».
© Хамид Эф, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Шторм белыми морщинами гребней волн ежесекундно менял лик тёмной поверхности моря. Показываясь сквозь просветы быстро несущихся облаков, Луна то и дело вырисовывала резкими тенями лицо человека, стоящего на берегу, на каменистом ложе которого, невдалеке, виднелся необычный предмет, внешне напоминающий огромную перевернутую чашу.
К берегу приближался очередной вал, грозя все смести со своего пути, но человек даже не шелохнулся. Взгляд его был устремлён вдаль, грудь жадно вдыхала соленый воздух, а в глазах затаилась тоска, заставляющая изредка раздвигать губы в грустной улыбке.
С оглушительным рёвом ударилась волна о берег и скрыла в своей громаде человека. Сползая обратно, она уносила с собой пену, обрывки водорослей, камни …, но, человек всё также стоял на прежнем месте. Вода ручьями стекала с него, а он все смотрел и смотрел на бушующее море».
Информация, факты, гипотезы (Хроника свидетельств о НЛ0)
«…24.06.47 г. американский бизнесмен Арнольд Кеннот о борта самолёта увидел семь дисков, скользящих вдоль воды».
«…02.07.47 г. в районе г. Росвэлла, штат Нью-Мехико, потерпел аварию HЛ0, а в 1948 г. экипаж самолёта Ф-94 наблюдал с воздуха полёт и аварийную посадку НЛ0 в районе Ларедо, штат Техас. Корабль дисковидной формы, диаметром 30 м, на борту которого нашли пилота ростом примерно один метр тридцать сантиметров, был эвакуирован на авиабазу Райтс Паттерсон».
Часть I. Коммуна
1
Колонна муравьиным ручьём втекала в деревню, вытянувшуюся вдоль дороги. Слева виднелся большой пустырь, огороженный колючей проволокой. На сторожевых вышках маячили автоматчики.
Стояло «бабье лето». У Газизова рябило в глазах от великолепного разноцветья листвы на деревьях. На этом фоне особенно печально выглядели полувыбитые окна домов, поваленные местами заборы со следами гусениц танков. Редкие фигуры женщин и детей появлялись на огородах.
Сосед, белобрысый парень с глазами навыкат, всю дорогу молчавший, вдруг едко спросил: «Лейтенант! В плен почему сдался? Жить захотелось?»
Серго промолчал, стиснув зубы. Не смог застрелиться, не смог поднять сам на себя руки. Это было противно естeству, жизни. Но, как после этого смотреть в глаза людям?!
– А меня контуженным взяли! И я не боюсь смерти! На колени не встану, слышите! – повысил парень голос. – Вон сколько наших за колючей проволокой!
Утомлённые дневным переходом, военнопленные не ответили ему.
– Да люди вы или скоты! – неугомонный парень внезапно набросился на конвоира, пытаясь вырвать из его рук автомат. – Бей их, братва!
Возле Газизова образовался кипящий клубок тел. Он бросился на помощь соседу и повалил немца на землю. Парень, схватив автомат, побежал вдоль колонны, стреляя на ходу, но вскоре, прошитый насквозь пулями, упал, продолжая судорожно нажимать на спусковой крючок автомата.
Кто-то сильно толкнул Серго сзади. – Падай на землю. Быстро! – Рядом с ним упал пожилой солдат. – Лежи, не двигайся. Вот баламут, что натворил. Нашел же место, где людей под пули толкать!
Стрельба утихла быстро. Немцы отогнали людей в разные стороны от свалки. Девять человек выстроили перед колонной. Немецкий офицер неторопливо шел вдоль шеренги. Молодой, с гордой осанкой, на губах – презрительная улыбка.
Серго досадливо передернулся. Хранившаяся за пазухой общая тетрадь, в которую он в свободные минуты записывал некоторые мысли, больно уперлась углом под ребро. Не выдержав, начал поправлять гимнастёрку…
Офицер заметил его движение, и что-то крикнул солдатам. Те, подбежав к нему, грубо вырвали его из строя и сорвали гимнастерку.
Немец полистал тетрадь, внимательно посмотрел на Газизова, затем показал рукой солдатам в сторону большой избы.
Уже подходя к дому, Серго услыщал за спиной автоматные очереди. Это расстреливали его товарищей. Минутная спазма перехватила горло. – Что нужно от него этому обер-лейтенанту? Неужели он что-либо понял в его записях?
Его ввели в просторную комнату, усадили на табурет посередине. У окна стоял письменный стол с настольной лампой. Голые стены, пол чисто вымыт, даже выскоблен.
Офицер вошел минут через двадцать и отпустил конвоиров. Бросил на стол его тетрадь и положил фуражку с высокой тульей. Заговорил на чистом русском