у огромных резных дверей. Изнутри неслись одуряющие запахи воска, скотча и горячего печенья. Стучало, тренькало, звенело, стрекотало… Прямо в морду Ракушке из щёлки меж створок вырвался сноп разноцветных искр. Дракониха чихнула так, что случившийся мимо эльф в полосатом колпаке отлетел к потолку. Замахал руками, погрозил ей пальцем и нырнул в цех, волоча за собой гирлянду сине-зелёных огней.
– Пошли, пошли, – проворчал я. – Всё равно нас не пустят. Отыщем лекарство Ракушке, и на базу.
Кушка кивнула и потащилась наверх. Веник вздохнул и принялся карабкаться следом. Я тоже – но перед тем ещё пару секунд поглядел в щель между кованых створок, вдыхая концентрированное праздничное волшебство.
– Эй, шуруй уже, а!
– Иду, иду.
***
Пока мы с Кушкой сговаривались с эльфами насчёт цены за лечебный травяной сет, Веник куда-то отлучился. Я не особенно волновался: большой мальчик, авось, не потеряется. Он тем временем, однако, учудил.
Уж не знаю, с кем договорился напарник (а он всегда умел проворачивать такие вещи), но – нас всё-таки пустили в Подарочный цех. И это было нечто.
Это была очень просторная, очень бардачная и очень нетипичная комната. Ракушка просто обалдела от звона и лязга. Я вертел головой, как малолетка в магазине игрушек. А Вениамин вёл себя так, словно пришёл в собственный дом.
– Откуда такая фасонистость? – тихонько дёрнул я его за рукав.
– А тут только так и надо. Запомни: мы – инспектора от Фуфур.
Ну всё понятно, Венька зарекомендовал нас как надсмотрщиков от этой сумасшедшей фабрикантки. И прокатило же!
– А Ракушка тогда кто? – шёпотом спросил я.
– Она для устрашения.
Но Ракушка не устрашала, и эльфы всё равно глядели на нас свысока. То ли потому, что у нашей рыжей драконихи вид был больной и не слишком грозный. А то ли потому, что у этого народа доля высокомерия в крови – будь то Серебряный люд из Лунного леса, горделивые лихачи Земноморья или пекари и сапожники родом из Баварских земель.
Да нам-то какое дело. Мы просто шагали и вертели головами, рассматривая сухие грибы в мешочках, разноцветные огненные стручки в прозрачных банках, коллекцию деревянных дракончиков, кивающих, словно болванчики, а ещё склянки с сухими ароматами, коробочки с гранулами-дрожжами, мешок с разномастными носками и огромную, превышающую все пределы разумного вешалку, на крючках которой вкривь и вкось покоились самые разные шапки, колпаки и блестящие оленьи рога.
Посреди всего этого изобилия слаженно и хмуро трудились эльфы-инженеры и эльфы-кондитеры, эльфы-декораторы и эльфы-электрики, эльфы-стеклодувы и эльфы-су-шефы… Огромный общий стол посредине был завален проводами, гирляндами, рулонами упаковочной плёнки, свёрлами и дрелями, уставлен плошками клея, коробками скрепок и кружками с остывшим чаем, выпачкан патокой, мёдом, гуашью и какой-то липкой, скользкой бледно-розовой массой…
Высокие окна тоже загромождали