видят по утрам
Кропящим росы горькими слезами
И вздохами плодящим туч стада27.
Но стоит только бравому светилу
С восточных далей потянуть за полог
Над хмурым ложем заспанной Авроры,
Спешит домой, во тьму мой мрачный сын,
Себя в покоях личных запирает,
Смыкает ставни, гонит солнце прочь
И создаёт искусственную ночь.
Зловеще выглядит его борьба со светом.
Унять причину можно лишь советом…
БЕНВОЛИО:
Мой благородный дядя, в чём причина?
МОНТЕККИ:
Не знаю, да и он не говорит.
БЕНВОЛИО:
А вы его хоть как-нибудь пытали?
МОНТЕККИ:
И сам, и через дружеские связи,
Но он – советник собственных страстей,
Себе он друг… не знаю, сколь любезный…
Но столь секретный, закадычный, близкий
И столь далёкий от самопознанья…
Он как бутон, что лепестки сжимает
И красоту не кажет никому,
Укушенный завистливым червём.
Когда б причину мы недуга знали,
Ему снадобье тотчас мы бы дали.
Входит РОМЕО
БЕНВОЛИО:
Вот он идёт. Спешите удалиться.
Я выясню, в чём хворь его таится.
МОНТЕККИ:
Надеюсь, посчастливится узнать
Тебе его недуг. Уходим, мать!
(МОНТЕККИ и Г-ЖА МОНТЕККИ уходят)
БЕНВОЛИО:
Ромео, с добрым утром!
РОМЕО:
День так молод?
БЕНВОЛИО:
Пробило только девять28.
РОМЕО:
О боже! Время грусти бесконечно.
Не мой ли это батюшка ушёл?
БЕНВОЛИО:
Он самый. Что за грусть так медлит время?
РОМЕО:
Нехватка средства, что его торопит29.
БЕНВОЛИО:
В любви?
РОМЕО:
Вне…
БЕНВОЛИО:
Вне любви?
РОМЕО:
В немилости30 у той, кого люблю.
БЕНВОЛИО:
Увы, любовь, что так нежна на вид, груба и склочна на поверку.
РОМЕО:
Увы, любовь на вид хоть и слепая,
Уверенно доводит нас до края.
Где перекусим?.. Боже, что стряслось?!
Не отвечай, не стоит, я всё слышал.
Винят во всём вражду. Но тут – любовь.
Враждебная любовь! Любовный гнев!
Из ничего создавшееся нечто!
Как тяжка лёгкость! Важность – в суете!
Уродлив хаос кажущихся форм!
Перо – свинцовый груз, туман – прозрачен,
В огне – мороз, в здоровие – болезнь!
Будящий сон как хочешь назови!
Любовь я чувствую, но без любви…31
Ты не смеёшься?
БЕНВОЛИО:
Нет, скорее, плачу.
РОМЕО:
О,