Ольга Голотвина

Видали мы ваши чудеса!


Скачать книгу

внуков, да двоих правнуков! И вас всех схороню!

      Гостья глядела на хозяйку и вспоминала старых до белизны змей, переживших свой яд.

      Эта старуха свой яд не пережила. Она им просто сочилась.

      Обернувшись к путнице, Гордея холодно бросила:

      – Я такого обета не давала, чтоб со всей Славии бродяжек привечать. Ни к чему ты здесь. Пришла незвана, уйди негнана!

      – Дозволь сказать, бабушка, – тихо вмешался мельник. – Человека в грозу в дом не пустить – богов прогневить. Перун-Громовник и покарать может. Молнией в крышу…

      За лесом откликнулся дальний гром.

      Старуха с прищуром глянула на подходящие из-за леса тучи, словно увидела за ними грозного великана с молнией в руке.

      – Ну… будь по-твоему, пусть приблуда остается. Только чтоб в доме не ночевала, еще стянет чего… Пусть ночует в амбаре, что над мельничным прудом.

      Кто-то из батраков ахнул.

      – Бабушка, – попытался заступиться за гостью мельник, – может, хоть на сеновале? Что она там украдет – охапку сена прошлогоднего?

      – Вот дождешься моей смерти – тогда командуй… И чтоб еды ей не давать! Моего добра не хватит – нищих угощать… – Гордея обернулась к путнице: – Как звать-то тебя, гостьюшка дорогая?

      На последних словах голос ее задрожал от ненависти.

      Странница ответила кротко и спокойно, с глубоким поклоном:

      – Ты, Гордея свет Вышатична, мое имя угадала. Сказала ты: «Пришла незвана…» Незваной меня люди зовут…

* * *

      Незвану отвели в амбар, покосившийся над прудом так, что вот-вот был готов рухнуть в воду, и оставили одну. В амбаре был свален всякий хлам: сломанная прялка, груда протертой до дыр обуви, какую не взялся бы чинить ни один сапожник, и облезлый кожух из овчин, на который путница тут же уселась.

      Со скрипом приоткрылась дверь, в амбар заглянула светловолосая, голубоглазая девчушка лет двенадцати. Заговорила веселым шепотом:

      – Эй, гостьюшка… Незвана, да? Я тебе поесть принесла. Только тихо!

      И протянула путнице ломоть хлеба с горсткой каши на нем.

      – Спасибо, девонька, – протянула Незвана руку за угощением. – Как тебя зовут-то, добрая душа?

      – Дарёной кличут.

      – Родня хозяйская? – поинтересовалась Незвана, делая вид, что не заметила потрепанной одежонки на девочке.

      – Нет, батрачу. Да всё равно уйду скоро. Плохое место. А скажи-ка, добрая женщина, пока ты странствовала, не встречался ли тебе человек: по виду бродячий торговец, при нем лошадка навьюченная, а на правой щеке у него – красное пятно от ожога, большое такое, во всю щеку?

      – Не встречала. Да я по свету недавно брожу, только как овдовела… А кого ты ищешь, девонька? Родич он тебе?

      Дарёна отмахнулась:

      – Коль не встречала, так и говорить не о чем… Ты ешь на доброе здоровье!

      Пока путница ела, девчушка, стоя в дверях, рассказывала про дела, что творились на мельнице.

      Оказалось, Гордея в юности чем-то угодила черту и за то попросила у него долгой-предолгой жизни. А долгой-предолгой молодости попросить, дура, не догадалась. Вот