непосредственно после «реформы» число банкротств опустилось почти до нуля и несколько лет не достигало дореформенных значений. Но по прошествии ряда лет после принятия закона наметился медленный рост банкротств.
После того как разразился финансовый кризис, на первый план вышли изъятия жилья, а не банкротства. В США в большинстве случаев ипотека либо по закону, либо фактически не дает кредитору права регресса, то есть после передачи кредитору находящегося в обеспечении жилья он не может претендовать на другие активы заемщика. Даже если изъятое жилье имеет стоимость гораздо ниже первоначальной суммы займа, обязательства заемщика считаются погашенными.
Поэтому, до тех пор пока кризис ограничивался преимущественно жилищным рынком, число банкротств росло вяло. Но с переходом к высокой безработице и общему ужесточению кредита число банкротств взмыло вверх. В 2009 году было подано 1,4 млн заявлений о банкротстве, что сопоставимо с дореформенными значениями, и ожидалось, что в 2010 году эта величина возрастет до 1,5 млн.
Несмотря на волатильность дохода и опасности, связанные с разрастанием кредитных рынков, экономисты вплоть до 2007 года продолжали превозносить «великое смягчение». События 2008 года стали ужасным потрясением.
Глобальный финансовый кризис
«Великое смягчение» сошло на нет с удивительной быстротой. Бернанке был не первым, кто возвестил о приручении делового цикла. Скорее всего, он будет и не последним. И все-таки, при всей неряшливости прежних экономических прогнозов, крушение тезиса о «великом смягчении» было самым выдающимся.
Золотой век кейнсианства продлился три десятилетия и во всем мире весомо поднял уровень жизни. С «великим смягчением» все обстояло иначе: в полном смысле оно наступило лишь в начале 1990-х годов, после первой рецессии периода правления Буша-старшего, и едва не рухнуло в 2000 году с крахом доткомов. И только безрассудное смягчение денежной политики под руководством Алана Гринспена удержало надувшуюся в 1990-х годах экономику от сжатия. Эта политика подготовила почву для еще более разрушительного кризиса, наступившего через несколько лет.
Сегодня глобальная экономика пережила глубокую рецессию, что отразится на существенном росте волатильности выпуска. Даже если в экономике произойдет уверенное восстановление – а оно на момент написания книги (март 2010 года) кажется маловероятным, – центральная часть гипотезы о «великом смягчении» уже опровергнута. В период «великого смягчения» выросла устойчивость всех главных компонентов совокупного выпуска (потребления, инвестиций и государственных расходов). Напротив, текущее восстановление – это результат обширного фискального стимулирования, то есть большого увеличения государственных расходов (за вычетом налогов) взамен существенного сокращения спроса частного сектора.
Кроме того, кризис лишил почвы большую часть расхожих объяснений «великого смягчения». Мысль, что за экономической стабилизацией