кожи. Ее – нестандартно светлая и нежная для арабки, и моя – смуглая, словно целыми днями проводил время на солнце. Аккуратные черты лица, полные губы, цветочный запах с легкой примесью арабских масел с базара. Она уже не была такой миниатюрной, но казалась более хрупкой.
– К-карим… останься… – прохрипела она сонно, когда я накрыл жену легким одеялом и хотел уйти. Она неосознанно укуталась в него и свернулась в позу эмбриона.
Именно в похожей позе я увидел ее в нашу первую брачную ночь. Но тогда она была в сорочке, а не в черной абайе и хиджабе. Я бы попытался снять с нее лишнюю ткань, но побоялся разбудить, побеспокоить.
Все это время Амина пряталась от меня. Не просто уехала по моей просьбе, а именно пряталась, как от монстра, готового настигнуть ее в любой момент. Ещё при встрече я увидел в ее глазах страх. Почему? Что она узнала о моем первом браке? Слухи или правду?
Всевышний милостив и снисходителен к нам, но меня, видимо, решил вычеркнуть из числа своих последователей. За грехи. Но Амина никогда не узнает, через какой ад я прошел и какие потери понес. И дело не только в разводе с первой женой и жалких отступных от дяди и даже не в разгульности после.
Она не узнает. Никто не узнает.
Потому что тайны доверяли только близким.
Иншаллах.
Неосознанно улыбнулся, глядя на спящую Амину. Лёг рядом. Обнял. Потому что захотел. Потому что скучал. Потому что мне не хватало ее запаха. Ее тепла. Я положил руку сначала на ее бедро, затем хотел переместить на живот, где рос мой наследник, но…
– Карим!?
Амина моментально вскрикнула и отодвинулась в угол кровати, как от адского огня, в которое ее тащили силой посланники дьявола.
– Что… что ты здесь делаешь? Где я?
– Мы летим домой, не переживай.
– Не переживать!?
Ее лицо было слишком перепуганным, как на трассе. Казалось, я слышал, как участился ее пульс и сбилось дыхание. Это могло навредить ребенку.
Она боялась меня…
С неохотой я пересел в кресло напротив кровати, дав ей личное пространство. Только тогда Амина постепенно расслабилась и успокоилась.
– Я всего лишь уложил тебя на кровать. В кресле спать неудобно.
– Ты… волнуешься обо мне?
– Я волнуюсь о ребенке.
Она недоверчиво окинула меня светлым взглядом. Напоминал первый день нашего знакомства. Ещё до свадьбы, когда я принёс ей золотое ожерелье в качестве подарка и надел на красивую, длинную шею. Она опустила глаза, но мельком поглядывала на мою одежду. Неловко, недоверчиво, словно боялась пойти против слова Всевышнего. Но тогда в ее прекрасных глазах не сквозил страх.
– Проголодалась? Тебе нужно хорошо питаться. Ради ребенка.
– Я поела, – ответила она уверенно.
Ничего, приедем домой, девочки приготовят все к нашему приезду, даже чертов английский завтрак с беконом из индейки и хумусом, который она так любила.
– Не бойся, я тебя не трону.
– Ты устроил погоню