отсчитывать года? В клубе больше не показывают Петра Первого. Да и вообще ничего не показывают. Самого клуба нет, и зрителей на хуторе почти не осталось. И племянник недолго пожил в новом доме, перебрался-таки с семьёй в райцентр. Но дом стоит, и люди в нём ещё живут. И Николай нет-нет да вспомнит о садах бабы Шуры и о когда-то бывшем на болоте огороде. И подумает про себя, будто споря с кем то, может быть, с самим собой:
– Пусть и сады, и огород исчезли, будто их никогда и не было, но что-то ведь осталось, и вообще, права была старуха: что-то там, в вышине, есть. Определённо есть. И не зря баба Шура сажала сады, не зря.
Семья Тибо
Никогда я не читал так много, как в то время, когда учился в хуторской начальной школе. Сейчас вот жалуются: дети перестали читать, как бы их приохотить к чтению. А со мной была другая, прямо противоположная задача. Ну если не отучить меня читать, то, по крайней мере, поумерить прыть, настоящую страсть к этому занятию.
Книгочейству предшествовал бесписьменный период, когда я ещё не умел ни читать, ни писать. Книги заменяла моя бабушка Лариса, прекрасная рассказчица и чтица. И не только книги, но и телевизор. Тогда, в середине 60-х годов прошлого века, телевизоров на хуторе ещё не было.
В своё время бабуля окончила с отличием в хоперской станице Букановской церковно-приходскую школу, знала по-церковнославянски. Читала и рассказывала она нараспев, с чувством, будто молилась. Чтение для неё было своего рода священнодействием.
– Вот сейчас почитаем книжечку. Посмотрим, о чём там писано, – приговаривала бабушка.
Потом торжественно водружала на нос очки, бережно брала книгу, гладила обложку, наконец, не спеша открывала и начинала читать.
Конечно, на первом месте в репертуаре бабушки были сказки, вот уж действительно, бабушкины сказки. Почему-то это выражение употребляют в ироническом ключе. По-моему, совершенно напрасно. Люди, не наслушавшиеся в своё время бабушкиных сказок, обделённые. Бабушка знала великое множество сказок в разных вариациях. Что- то и присочиняла к известным сюжетам. Весьма интересны были мне и разные случаи из давнишней, особенно дореволюционной жизни. Из книжек, читанных бабой Ларисой, особенно запомнились две – «Спартак» Джованьоли и «Капитан Сорви-голова» Буссенара. Перед глазами выпукло вставал необычный, завораживающий мир, отдалённый во времени и пространстве.
Чудо перехода от безграмотности к умению читать и писать в моём сознании почему-то чётко не зафиксировалось. Наверное, именно потому, что это чудо. Волшебницами были мои первые учительницы Анна Георгиевна и Галина Викторовна.
Освоив грамоту, я стал читать всё подряд. Тут были и сказки, и другие детские книжки, и произведения явно не по возрасту. Помнится, много Горького читал. Причём не только «Старуху Изергиль», но и «Мать». Вообще, тянуло меня к толстым книгам. Особенно привлекали многочисленные толстенные тома «Семьи Тибо» Мартена дю Гара. Это были самые объёмные книги на самодельных полках нашей хуторской библиотеки. Пытался представить, что же