личности?
Я показал ей водительские права и удостоверение частного детектива.
– Я принимала ванну, – сказала она.
– Я догадался.
– Я вижу, вас не нужно уговаривать, чтобы вы чувствовали себя как дома. Вы со всеми клиентами обращаетесь так уверенно?
– Я постучал. Вы не ответили.
– Я не запирала дверь. Ждала подругу. И подумала, что вы – это она.
– Вы считаете, что я должен был вернуться в холл и оттуда выкрикивать свое имя и профессию?
– Нет, – сказала она. – Конечно, нет. Ну ладно. Пойду оденусь.
По-видимому, спальня находилась за ванной комнатой, потому что она прошла через ванную, плотно притворив за собой дверь, и я услышал, как щелкнула задвижка. Она доверяла мне точно так же, как канарейка доверяет кошке.
Через пятнадцать минут она вернулась. Берта Кул была права. Она была очень симпатичная с виду. Приятные черты лица, живые черные глаза, искрящиеся юмором, волосы такие черные, что при определенном освещении отливали синевой, и очень, очень стройная фигура.
Она была хладнокровна, добродетельна и спокойна. Усевшись, она спросила:
– Ну, что вам удалось выяснить? Надеюсь, вы расскажете мне?
– Сначала я хотел бы прояснить кое-какие детали, – сказал я.
– Я дала миссис Кул всю необходимую информацию.
– Может, вы и дали, но она ее не записала.
– Не может быть! Она сидела напротив меня с карандашом в руках и записывала каждое мое слово.
– Берту Кул, – сказал я, – интересуют только деньги, а писала она одно и то же – сумму гонорара, которую вы нам заплатили.
Клэр Бушнелл расхохоталась.
– Сначала расскажите мне кое-что о своей тетушке, – сказал я. – Ее зовут Амелия Джаспер, так? И она живет в доме номер 226 по Корреандер-стрит, так? И вы ее единственная родственница?
– Да. Верно.
– Ну а что еще?
– А что вы хотите узнать?
– Все.
Она задумалась ненадолго, внимательно на меня посмотрела, как бы пытаясь решить, что же мне можно рассказать, затем сказала:
– Мой дядя умер несколько лет назад и, вероятно, оставил тете немного денег. Никто не знает сколько.
Я сидел и молча слушал. Она говорила, осторожно подбирая слова, и я знал, что она очень старается не проговориться.
– Моей тете, – начала она, – пятьдесят два года. Мне кажется, что она стала непомерно тщеславной за последние несколько лет. Она выглядит очень молодо, это верно. Но когда дело касается ее возраста, она временами становится невыносимо глупой и часто впадает в крайности. В последнее время у нее появилась странная страсть – она предлагает окружающим угадать свой возраст. Стоит вам дать ей сорок пять лет – она тут же нахмурится сурово; если вы дадите ей сорок – улыбнется, ну а если тридцать семь – засияет от удовольствия, заулыбается жеманно и обязательно скажет: «Нет, вы никогда не догадаетесь! В действительности мне сорок один год».
– Какого цвета волосы? – спросил я.
– Красит хной.
– Характер?
– Застенчива.
– Другими словами, вы опасаетесь, что у визитера могут быть честные намерения? – сказал я и посмотрел