бессрочные обязательства, и была весьма воодушевлена тем, что в 2012 году конгресс в три раза увеличил финансирование мероприятий по очистке территории Лаоса от неразорвавшихся боеприпасов для ускорения этих работ.
Изюминкой летней поездки 2012 года по Азии была Монголия, которую я впервые посетила с незабываемым визитом в 1995 году. Это было трудное время для страны, которая была зажата между северной частью Китая и Сибирью. В течение десятилетий советского господства кочевому обществу пытались навязать сталинскую культуру. Когда помощь от Москвы прекратилась, вся национальная экономика рухнула. Но, как и многие другие, я была очарована суровой красотой Монголии, ее бескрайними, открытыми всем ветрам степями, ее энергичным, решительным и гостеприимным народом. В традиционной юрте, которая называется гэр, семья кочевников предложила мне миску кобыльего молока, которое на вкус было похоже на теплый суточный йогурт без каких-либо добавок. На меня произвели сильное впечатление студенты, активисты и правительственные чиновники, с которыми я встречалась в столице, их готовность обеспечить переход страны от однопартийной коммунистической диктатуры к плюралистической и демократической политической системе. Им предстоял нелегкий путь, но они были полны решимости попытаться сделать это. Я сказала им, что отныне, если кто-либо выразит сомнение в том, что демократия может прижиться в новых уголках Земли, ранее непригодных для этого, я им отвечу: «Приезжайте в Монголию! Посмотрите на людей, готовых участвовать в демонстрациях при минусовых температурах и преодолевать огромные расстояния, чтобы отдать свои голоса на выборах».
Когда я вернулась сюда спустя семнадцать лет, я увидела, что многое в Монголии и по соседству с ней изменилось. Быстрое экономическое развитие Китая и его ненасытный интерес к природным ресурсам породил в Монголии, располагающей огромными запасами меди и других полезных ископаемых, активное развитие горнодобывающей промышленности. Ее экономика в течение 2011 года выросла более чем на 17 %, и некоторые эксперты прогнозировали в течение следующего десятилетия более высокие темпы экономического роста в Монголии, чем в любой другой стране. Большинство монгольских граждан были все еще бедны, и многие продолжали вести кочевой образ жизни, однако влияние мировой экономики, которое раньше никак не сказывалось на стране, теперь проявлялось в полной мере.
Когда я появилась в Улан-Баторе, который раньше был сонной столицей, я была поражена произошедшими изменениями. Блиставшие стеклом небоскребы возвышались на фоне нагромождения традиционных юрт и старых домов советской постройки. На площади Сухэ-Батора солдаты в национальной форме стояли в карауле в тени нового магазина «Луи Виттон»[22]. Я вошла в Дом Правительства, здание сталинской эпохи, миновала огромную статую Чингисхана, монгольского воина XIII века, чья империя охватывала земли, с которыми по площади не могла сравниться никакая