умраке теснились наипестрейшие постояльцы: седовласый админ – «маэстро мудрой околесицы»; его подопечные: кучка сервис-инженеров точно белки-летяги, носившиеся по фабрике в угоду капризным пользователям; и молчаливый программист, днями напролет корпевший над автоматизацией учета. Редко кто забредал туда, оттого отщепенцы жили вольготно, не сторонились самых острых тем в беседах, а за выдающееся сквернословие и пристрастие к шансону их бывало обвиняли что они не работали, а «сидели».
Ленивую утреннюю тишину всколыхнул телефонный звонок. Трубку снял инженер техподдержки Федор Самородов. Строгий, но приятный голосок директорской секретарши потребовал немедля явиться к шефу. Федор наспех расквитался с кофе, спустя пару минут стоял в приемной; секретарша, не отрывая взгляда от монитора, взмахом изящной ладошки позволила пройти в кабинет.
Шеф развалился в кремовом кожаном кресле точно старый морж на льдине, настольный вентилятор трепал его могучие усы, на вытаращенном пузе покоились крошки от недоеденного коржика что лежал на столе подле кружки с чаем.
– Мышка опять сломалась? – с порога поинтересовался Федор.
Шеф мрачно выдохнул и кивнул на стул. Федор присел.
– Расстроил ты меня, – затряслись шефские усы, – ох, расстроил. Я, понимаешь, забочусь о вас, воспитываю как детей родных, а ты мне пощечину, да еще и рукавицей ежовой.
– Александр Николаевич, – изумился Федор, – поясните мысль, а то прямо неловко.
– Неужто сам не сообразишь иль не проснулся еще?
– Все утро в сон клонит, – страдальчески зевнул Федор, – духота наверно.
– Значит яснее обозначу пока снова не уснул. Нашептали мне люди добрые, что ты революцию на фабрике затеял, мол, сам всем управлять вздумал. Не нужны, дескать, тебе начальники. Было дело?
– Куда уж мне, Александр Николаевич? Оклеветали, чтоб у них языки волдырями пошли!
– А в курилке кто трепался? Кто мысли бесстыжие средь коллектива сеял?
– Может и озвучил парочку, – припомнил Федор, – но исключительно в целях производственной оптимизации.
– А зама моего с должности снять и в цех отправить подошвы к туфлям приклеивать, тоже оптимизация?
«Это ж какая скотина накапала?» – пронеслось в голове.
– Если по чистой совести, затрат на него больно много.
– Это каких же?
– Должность у него нервозная – кофе пьет по десять кружек в день, а в чашку по пять кусов сахару кладет. Ему в цеху куда спокойней будет, а для фабрики затрат меньше. Тем более кризис в стране никак не кончится, а кофе с сахаром со дня на день дефицитом станет. Я уж не говорю о…
– Ты чего за экономику государственную трясешься? – перебил Александр Николаевич, – своих дел мало?
– Полно.
– Так и занимайся ими! ВКС с филиалами до сих пор толком не работает, у нас поди до Новосибирска как до Луны что сигнал не проходит?!
– Чуть ближе…
– Ну вот иди разбирайся и чтоб к вечеру морда директора филиала вот на этом месте показывалась да так чтоб каждый прыщ на лбу разглядеть! – ткнул Александр Николаевич пальцем в монитор.
– А с замом чего? Пойти прощенья у него попросить? – недоуменно развел руками Федор, – кто ж знал, что он ранимый такой? Пирожных заварных ему возьму – пускай трескает, не жалко.
– Нет, Федор, одним прощением теперь не отвертишься, – лукаво ответил Александр Николаевич, – отправишься ты у нас в «Перевоспиталовку». Там из тебя подошвы живо выбьют – научат руководство уважать. В воскресенье выезжаешь.
– Я ж в воскресенье на конференцию сочинскую улетаю! – содрогнулся Федор, – честно ведь заслужил, весь прошлый год пахал как жук-скарабей в аравийских песках!
– Стало быть не улетаешь; а заслужил ты не оттого, что пахал, а потому что спичку подходящую вытянул.
– Да как так-то? Я же…
– Ну, брат, – победоносно протянул Александр Николаевич, – раньше надо было думать, а я умолчать права не имел.
– Это как не имели? – решительно привстал Федор, – а где гуманизм? Где солидарность профессиональная?
– Ты за совесть профессиональную не дергай, – Александр Николаевич жестом ладони вернул Федора на место, – думаешь не жалко мне тебя?
– Не жалко, – мрачно ответил Федор.
– Расстраиваешь ты меня такой позицией недальновидной. Скажи на милость раз ты у нас экономист шибко образованный: для развития производства отечественного какая важность первостепенная?
– Много их. Вам о какой рассказать?
– О ценности субординации и нравственном порядке в трудовом коллективе. А тем более в каком? – спросил Александр Николаевич, взял паузу, оглянулся и тихо с нарочитой боязливостью сам же ответил, – государственном… Работник он кто? Фундамент предприятия! А мы управленцы стоим на нем и если хоть одна свая сгниет, то и остальные в опасности. Или держи другой пример: приходит к нам работник новый – зеленый совсем, а мы