жёлтой стеной психушки и нервно хихикали. Они бы давно перелетели её, если бы не были нормальными сумасшедшими, но они были нормальными, поэтому летели вдоль стены и ждали, когда она кончится, а она всё никак не кончалась. Они очень устали, проголодались, и к обеду вернулись в свою палату. Их никто не ругал и не наказывал, просто каждому поставили укол. И все легли спать. Только воздух продолжал нервно подёргиваться во сне, как будто его всё ещё щекочут три беглеца.
Дом, который улетел
Вокруг дома шнырял ветер. «Где он?!» – кричали друг другу окна, – «Ты в лицо дуй! Нечего тут вокруг да около!» Но ветер опять выскакивал из-за угла и тут же скрывался за другим. Домашняя атмосфера накалялась. Снаружи было много ветра, но внутри всюду царил мёртвый штиль. Он был беспробудно мёртв, однако продолжал неудержимо стоять. Вещи в доме, глядя на всё это, шевелились от ужаса, пытаясь скрыться от себя друг за другом, но у них это плохо получалось. Одна старая бестолковая табуретка попыталась уйти в себя через дымоход, но её там заклинило на самом интересном месте. Глухие утробные стоны дымохода переполошили всю мебель! От страха она встала на дыбы, и дом решил, что пора уходить, Он попытался вырваться наружу и немедля застрял в дверях, в то время как снаружи за каждым его углом продолжал выскакивать из засады внезапный шальной ветер. Он сразу же подхватил несчастное строение и поднял его высоко в небо. Мебель тут же повалила изо всех домашних щелей и, счастливая, начала свободно парить в облаках, раздаривая окрестностям свои маленькие тайные сокровища: посуду, столовые приборы, обувь, шапки, расчёски, недоеденные продукты, а также верхнее и нижнее бельё…
Расставшись с содержимым, дом ощутил в себе лёгкость воздушного шарика и улетел туда, где живут безумно счастливые дома без мебели и нудных хозяев, которых как раз в тот день почему-то не было внутри… Кстати, именно этому обстоятельству они радовались больше всего, когда вернулись туда, откуда он улетел.
Только старая табуретка, застрявшая в дымоходе, так ни о чём и не догадывается. Её сморил свежий проливной сон, в котором она, молодая берёзка, стоит на опушке леса и любуется серо-пегими облаками, похожими то ли на паруса в океане, то ли на чешую в небе…
Дух Божий
С самого утра начался вечер. И ночью это не назовёшь. И на день не похоже. Ни неба, ни земли нет. И вверху, и внизу – всё одинаково серо и тускло. Всюду дождь. Мелкий, нудный, бескрайний. Сумеречный. О таком времени суток вероятно и говорилось в Священном Писании: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою». Носится Божий Дух над водой, ищет то, чего ещё не терял, потому что не было ещё ничего. Ни тьмы. Ни света. Но будут. Непременно будут, раз носится Дух Божий. Не даст он покоя сумеречной мгле, обязательно найдёт выход. И явится небо голубое с синими далями, и очнётся под ним земля, прорастёт травами, вздрогнет петушиными кликами, раскинется