едут те, кому всего через несколько месяцев будет суждено первыми вступить в бестолковую, наверное, никому не нужную (а может быть, и нужную – кто его разберет!) войну. Эта война с нашим участием продлится десять долгих лет, исковеркает жизни не одному поколению людей. И даже когда мы уйдем из Афганистана, война не остановится, а вспыхнет с новой силой и уже полностью разорит и практически развеет по ветру то, что когда-то называлось государством Афганистан. А ведь намерения вроде бы были самые хорошие: мы просто хотели навести порядок. Но, как сказал какой-то мудрец, в этом мире осталось очень много беспорядка после тех, кто хотел привести его в порядок.
Да мы тогда не знали и не могли представлять возможных последствий нашего появления здесь. А посему мы просто с любопытством глазели из окон автобуса на мелькавшие мимо многочисленные витрины дуканов, базарчики, на чудно одетых в просторные светлые портки и рубахи местных мужиков и на закутанных в чадру (по такой жаре сопреть можно!) женщин, на запряженных в тележки осликов. Мимо проезжали иностранные легковые автомобили: допотопные «опели» и «фольксвагены», блестящие новенькие «тойоты» со скошенными практически на нет капотами (последний писк автомобильной моды!). Здесь были и наши «Волги», УАЗы, «Жигули». Ревели смрадно чадящие разномастные грузовики с высокими кузовами, расписанными яркими примитивными картинками, изображавшими каких-то невиданных животных, китов и птиц. В одном месте на перекрестке я заметил бэтээр. На глаза часто попадались солдаты, одетые в форму мышиного цвета. Некоторые были с оружием: встречались наши АКМы, ППШ, карабины и винтовки. Реже в толпе мелькали щеголеватые офицеры в фуражках с неимоверно высокими тульями.
Когда автобусы заворачивали на проспект Даруль-Аман, где располагалось наше посольство, я заметил на углу портняжную мастерскую, на витрине которой красовались афганские офицерские кители и фуражки. Я подумал, что неплохо было бы купить такую фуражку в качестве сувенира, чтобы потом, когда все кончится, рассказывать о своих приключениях в далеких краях и под охи и ахи родственников, друзей и знакомых демонстрировать чудной головной убор. Я тогда и думать не думал, что через десяток с небольшим лет и в нашу армию придет латиноамериканско-азиатская мода на офицерские фуражки с вызывающе высокой тульей и блестящими бляшками. Мне до сих пор эта мода кажется смешной, а кроме того, вроде бы стыдно армии великой державы перенимать украшательские элементы с формы войск развивающихся стран. И вообще, это похоже на то, как в былые времена солдаты стройбата, остро чувствующие свою неполноценность как воинов (многие из них за всю службу и автомата в руках не держали!), на дембель цепляли себе на мундиры купленные значки парашютистов, «За кругосветное плавание» и прочие атрибуты воинской «крутизны». Кстати сказать, фуражку я так и не купил.
На территорию советского посольства мы заехали через запасные ворота и стали разгружаться. В отдельном помещении поселилось наше руководство: командир