учительница – что ты себе позволяешь? Разве можно говорить матерные слова? Что за нахальство? Что за невоспитанность? И тогда ли, и в таком духе.
А в это время весь класс хохотал и топал ногами. Я же сидел, потерянный, ошарашенный, озираясь на всех и теряясь в догадках. В чем дело? Почему такая реакция на обычную просьбу одолжить стиральную резинку? А класс продолжал потешаться надо мной. От такого позора готов был сквозь землю провалиться. Выбежав на улицу, расплакался, шел домой, не разбирая дороги, твердя о том, что больше в этот класс ни ногой.
Разумеется, о случившемся в классе никому и ничего не рассказал, но родителям твердо заявил, что в русской школе учиться не буду. Отец, выслушав меня отчеканил: – Ничего с тобой не случиться. Перетерпи, привыкнешь.
Два дня прогуливал, а на третий к нам домой пришла завуч школы Ким Людмила Васильевна. Я долго отнекивался, но она настояла на том, что бы я продолжил школу. Пообещала, что поможет мне по русскому языку. Естественно, меня рассадили с Таней, в классе ни одна девчонка демонстративно не захотела сесть за парту в пару со мной. Скажу, что в классе меня так и не приняли за своего, сторонились, да и у меня появилась боязнь прямого общения с одноклассниками и в особенности с одноклассницами. Вот так, в школе оставался робким одиночкой, застенчивым молчуном. Разумеется, что со временем многое забылось, сам я не навязывался к дружбе с ними. Привык и все последующие годы, вплоть до окончания школы, вел себя отстраненно, живя в собственном мире.
Признаться, до сегодняшнего дня оставался в неведении, какие же слова подсказал тогда мне Эргеш. И вот, наконец, спустя многие годы после той драмы, представилась возможность услышать от него самого.
– Эргеш. Скажи честно, что ты мне тогда подсказал?
– Ну, друг, ты уж прости меня. Ведь даже настоящие преступления иногда прощаются за давностью, – рассмеялся Эргеш. – Признаться, в отношении тебя с моей стороны, конечно же, было свинство.
– И какое слово ты мне тогда прошептал? – не унимался я.
– Дай мне резинку, – смеялся Эргеш. – Честное слово!
– Да ну?
Давясь смехом, Эргеш все-таки признался: – Если быть точнее – Дай мне condom!
А вот оно что! Тут уже расхохотались мы оба. Ну, теперь все понятно. Конечно же, непростительная дерзость с моей стороны, ляпнувшего это слово, совершенно не понимая его смысл. Да и Эргеш, друг называется, сделать такое западло.
– Да, не столько забавный случай, сколько жесткий розыгрыш, – сказал я.
Мы с Каракуловым вдоволь насмеялись. Сколько таких вот смешных историй было у каждого из нас в школьные годы. А вообще, дети всегда бывают жестокими, как в этом случае одноклассники поступили с ним, – подумалось мне. Бедный, каково ему было тогда. Ничего не скажешь, беспощадный и жестокий розыгрыш, если это можно так называть.
– Этот злополучный пятый класс врезался в мою память навсегда, – продолжал Каракулов. – Да и потом, не счесть, сколько было унижений, оскорблений,