их… Богиня была страшно ревнивой, раз совершила такое заклятие… Эх, женщины… какие они коварные…
У меня же было иное мнение. На эту историю я смотрел с другой стороны:
– Как же у Персея хватило решительности убить горгону? Да, Медуза была хищницей, но ведь она стала такой из-за коварства богов, это они превратили ее в такое создание! Ее вина лишь в том, что она бросила вызов богине – и за это она стоит похвалы! Ведь смертная не убоялась самой богини! Это достойно уважения! И все же… Ведь Персей мог победить иначе!
Старик с изумлением посмотрел на меня, явно не понимая, к чему клоню:
– Как мог? Ты о чем, русский?
– Он мог полюбить ее и вернуть ей прежний облик, – ответил я, почему-то уверенный в этом решении. – Если я был бы Персеем, то пришел к ней не с мечом, а с открытым сердцем… И, может, решил проблему совсем иначе… Во всяком случае, без гильотирования. Ведь Медуза была женщиной и относится к ней следовало как к женщине!
И с этими словами я прикоснулся к голове Медузы, как бы желая зафиксировать свою мысль.
То что произошло в ту же секунду имело роковое последствие. Точнее, оно имело для Иоанниса, который смотрел на горгону. Веки Медузы открылись и яркие зрачки вспыхнули в полутьме. Это было нечто мощного импульса в красном спектре! Взгляд оказался настолько пронзительным, что мгновения хватило, чтобы мой товарищ замер, и его хрип повис в воздухе, словно его обрубили. Даже при свете лампы я заметил, как человек быстро менял естественный цвет в белый мраморный.
– Она проснулась! Она проснулась! – в страхе закричал рыбак, падая на пол и закрывая голову руками. – О великий Зевс, пощади! Что ты наделал, русский!
Меня же спасли от опасного взгляда мотоциклетные очки, а также то, что стоял все-таки сбоку. И все же повернувшись спиной к горгоне, я подбежал к Иоаннису. Увиденное потрясло меня до глубины души. Грек превратился в камень. Да-да, это не шутка. Катадронис был мертв. Я щупал его пальцем, и чувствовал холодный мрамор. Одежда, кожа, пистолет – все каменное. Не знаю, как это произошло и вообще, как это возможно! Тысячи мыслей копошились в моей голове, создавая хаос. Я не мог сосредоточиться, ибо продолжал не верить происходящему. Это какая-то мистика!
Бросил взгляд за окно. Там уже мелькали фигурки эсэсовцев, я слышал отрывистую немецкую речь:
– Шнель, шнель! Быстро атаковать, не оставлять в живых никого! – кричал, наверное, оберштурмфюрер. – Огнеметчики – вперед! Спалить деревню дотла!
Потом повернулся к голове. Медуза смотрела на меня, ее губы шевелились. Змеи на голове приподнялись и раскачивались в разные стороны. Это было страшное зрелище, особенно при тусклом свете маслянной лампы. И в этот момент до меня дошли ее слова:
– Ты действительно полюбил бы меня? Такой страшной?
Меня бросило в пот: мертвая голова разговаривала со мной. Это было невозможно, и все-таки это происходило наперекор всему моему восприятию