Фрик издали «Изменение к закону об обеспечении единства партии и государства» («Änderungsgesetz zum Gesetz zur Sicherung der Einheit von Partei und Staat») с новой редакцией пункта 2, оставлявшего в качестве связующего звена между партией и государством только заместителя фюрера, которым тогда являлся Р. Гесс3.
Принятые в 1933—1934 гг. законодательные меры позволили нацистам иметь целиком и полностью подконтрольный парламент, голосующий за какие угодно законодательные акты, предлагаемые властью. Более того, законом от 23 марта 1933 года «О ликвидации бедственного положения народа и государства» («Gesetz zur Erhebung der Not und Reich»)4 Рейхстаг предоставил Кабинету министров право издавать имперские законы (ст. 1). При этом допускалось, что эти правительственные законы могут «уклоняться от имперской Конституции», только с оговоркой (вскоре упраздненной) «если они не имеют объектом Рейхстаг и Рейхсрат» (ст. 2). В статье 3 закона указывалось, что на имперские законы, принятые Имперским правительством, не распространяется действие статей от 68-й до 77-й имперской Конституции (т. е. на все статьи раздела пятого Конституции «Имперское законодательство»). Помимо этого, устанавливалось, что договоры с иностранными государствами и их исполнение не нуждаются в одобрении обеих палат парламента – Рейхстага и Рейхсрата (ст. 4). Таким образом, с принятием этого закона реальная законодательная власть перешла в руки Имперского кабинета. Его действие истекало 1 апреля 1937 года и далее теряло силу, но только в том случае, если гитлеровское правительство было бы заменено другим (ст. 5).
Собственно, с принятием этого закона с парламентаризмом в Германии было покончено, поскольку главная его функция как одного из высших органов государственной власти – законотворчество, оказалась теперь в руках ещё и Имперского правительства. Правда, Германия уже имела опыт управления с помощью законов, изданных исполнительной властью в одностороннем порядке. В 1930 году правительство Г. Брюнинга, не имевшее большинства в Рейхстаге и будучи не в силах провести через парламент нужные ему законы, убедило рейхспрезидента П. фон Гинденбурга вводить такие законы с помощью чрезвычайных декретов, опираясь на довольно вольное толкование 48-й статьи Конституции Германии о его праве принимать необходимые меры в случае, если в пределах Германской империи серьезно нарушены общественная безопасность и порядок или существует такая угроза. Для этого он мог временно приостанавливать полностью или частично гарантии основных прав граждан, содержавшиеся в ряде статей Конституции. Однако 48-я статья Конституции не предоставляла рейхспрезиденту права издавать в одностороннем порядке какие-либо законы. Более того, в ней вообще ничего не говорилось о законотворческих правах главы государства. Таким образом, само право издания рейхспрезидентом чрезвычайных законов (декретов) было весьма сомнительно с юридической точки зрения, к тому же для введения в действие 48-й статьи ни в 1930 году, ни позднее