поговорить?
Прошло три секунды. Потом Лекси протянула телефон Броди. Он поднес его к уху.
– Миссис Уильямс, это Броди Хэйуорд. Спасибо, что согласились ответить на наши вопросы.
Повисла пауза. Броди даже подумал, что прервалась связь.
– Алло?
– Да, я слушаю, – ответил женский голос. – Просто в комнате играет моя младшая дочка, вот и пришлось выйти. Не хочу, чтобы она слышала наш разговор.
– Значит, вы готовы со мной поговорить? Я могу заехать прямо сейчас.
Для дела будет полезно лично пообщаться с Брендой Уильямс, понаблюдать за ее реакцией – мимикой, жестами… Конечно, сказывался полицейский цинизм, однако мужья и жены всегда стоят первыми в списке подозреваемых. Особенно в случае ссоры.
– Сейчас?..
– Да, мэм. Не возражаете?
– Только если успеете до половины пятого. Надо отвезти сына на тренировку по баскетболу. А в четыре придет Лекси показывать образцы. Можете приехать вместе с ней.
Броди был не уверен, как к этому отнесется Лекси, но, как бы там ни было, расследование убийства важнее дизайнерских вопросов.
– Хорошо, мэм. Спасибо.
Броди дал отбой и вернул мобильник Лекси.
– К вдове поедем вместе.
– Что?
– Она сказала, что в четыре у вас назначена встреча, и предложила, чтобы я тоже приехал в это время. Миссис Уильямс занята.
– Она же мне всего полчаса выделила!
– И эти полчаса нам придется поделить между собой. Поэтому особо не разгуливайтесь.
«Не разгуливайтесь»? Кем себя возомнил этот высокомерный тип?
– Э-э… Броди… – нерешительно произнесла Дженна. – Я в четыре не смогу. У меня назначена другая встреча.
Отлично! Броди развернулся к сестре:
– Ну и что ты предлагаешь?
– Нечего на меня накидываться, – парировала Дженна. – Это ты договорился с миссис Уильямс, не уточнив мои планы. Хочешь с ней встретиться – езжай. А у меня не получится.
– Я не накидываюсь.
– Извини, со стороны виднее.
Лекси предостерегающе вскинула руку. Еще не хватало становиться свидетельницей семейной ссоры.
– Может, потом ругаться будете?
– Мы не ругаемся, – возразил Броди.
Лекси зажмурилась и призвала на помощь все свое терпение.
– У нас в семье традиция – когда ругаемся, орем, – невозмутимо пояснил Броди.
Дженна кивнула.
– А я еще и кидаюсь.
– Что верно, то верно. Как-то подбила мне глаз хоккейной шайбой. А попало все равно почему-то мне. Нет в жизни справедливости. – Тут Броди шевельнул больной рукой и поморщился. – Ой-ой…
– Ха! Нечего на жалость давить! – отмахнулась Дженна.
– Я и не давил.
– Врешь. Думаешь, не раскусила? Притворяешься тяжелобольным, чтобы все тебе потакали.
Броди и Дженна рассмеялись. Их веселье сразу разрядило обстановку. Будучи единственным ребенком художника и музыкантши, которые оба были заняты по большей части своим искусством,