НЕДУГ. Все не то, чем кажется. Елена Дьяченко

hasis>

      Его не встретишь в дверях и не скажешь:

      «Извините, я сейчас занята, загляните попозже».

      Х.М.

      Пролог

      Я проснулась, но глаз не открываю. Голова гудит, а вокруг непривычный сдавленный шум. Как будто я нырнула под воду и считаю «один, два, три…». Насколько меня хватит? Потихоньку начинаю вспоминать события вчерашнего дня. Утро. Впервые не проклинала понедельники. Еще бы! Меня уволили. С невозмутимым лицом прослушала на автоответчике сообщения от бывшего Босса. Удивилась, сколько же желчи в этом с виду приятном человеке. Потом… Эмми со своим девичником. Я совсем забыла. Равно не хотела. Вечно после нее приходится разгребать проблемы. Кто вообще женится в сентябре? Дождевик вместо свадебного наряда и резиновые сапоги? Заманчиво. Поехала, иначе обидится. По пути пришлось заскочить за новым платьем, потому что огромная лужа перед тротуаром не остановила водителя AUDI, а меня взбодрила покруче кофе.

      Много алкоголя, танцы, вспышки света. Чувствую, как накатывает тошнота.

      Вспоминаю, как садилась в такси.

      Тошнота все сильнее. Нервно сглатываю.

      Такси…Память обрывается.

      Начинаю ощущать посторонние звуки вокруг. Дома обычно тишина смешивается со звуком перфоратора откуда-то сверху. А это голоса. Неразборчиво. Не могу пошевелить конечностями, тело онемело, как будто я проспала в одной позе двое суток. Сколько же я выпила? Пытаюсь приподнять голову. В шею стреляет резкая боль и меня выворачивает. Чувствую, как по шее и плечам стекает мерзкая жижа. Ощущаю запах алкоголя и тухлых яиц. Меня выворачивает еще несколько раз, и я чуть не захлебываюсь собственными выделениями. Только сейчас я делаю усилие и открываю глаза.

      Лампа прямо надо мной тут же ослепляет противным голубым светом. Начинаю часто моргать и ловлю себя на мысли, что я в белом. Вряд ли мы отмечали Мою свадьбу. Что за дерьмо? Пелена перед глазами рассеивается, и я начинаю отчетливо видеть.

      В очередной раз убеждаюсь, что от Эмми одни проблемы. И как бы неожиданно и странно это не выглядело, я лежу в смирительной рубашке, прикованная к больничной койке.

      ***

      Я оцениваю ситуацию.

      Мои руки зафиксированы поперек груди и завязаны тесемками вокруг пояса. Ноги закреплены веревками к ножкам кровати. Самое время начинать паниковать. Я напрягаюсь, чтобы немного повернуться, но меня держит широкий ремень, которым я прикована к койке. Интересно, если я в психушке, будет ли уместно кричать и звать на помощь? Хотя лежать здесь в собственной блевоте, еще неизвестно сколько, так себе перспектива. Во рту мерзкий привкус, язык сухой, что царапает нёбо. Наименьшее, что ждет меня в ближайшее время – это отключиться от обезвоживания.

      За дверью слышаться шаги. Туда-сюда, туда-сюда. Голоса спокойные, но слов я не разбираю. Их перекрывает музыка, что-то знакомое, классическое. Спину ломит, и я невольно напоминаю себе о своем неудачном положении. Что могло случиться на девичнике, что меня упекли в смирительную рубашку? Пытаюсь вспомнить водителя такси, но перед глазами только пьяные обрывки. «Доброй ночи! Куда ехать?» И звук защелкивающейся двери.