Алекс Лайон

Интервью в опаловых тонах


Скачать книгу

Хитер недовольно скривилась и плюхнулась в кресло. – Чего ты так вцепился в эту женщину?

      Я удивлённо посмотрел на Хитер. Этот вопрос неожиданно загнал меня в тупик. Я бы мог сказать, что мисс Грандж – моя зацепка, что от того, узнаю ли я что-то о её смерти, зависит дальнейший ход моего расследования, но я понимал, что я совру. Прежде всего, самому себе.

      В этот момент я явно ощутил, что здесь было что-то большее, чем желание написать материал и разобраться в этом мутном деле. Во-первых, эта женщина запала мне в душу. не так, как вы могли бы подумать – у меня была Хитер, с которой я был связан навечно и бесповоротно как минимум трудовым договором. Но Селен… Что-то было в ней такое… В её словах, в её глазах – что-то, что вызывало восхищение и одновременно… Сострадание. Когда мисс Грандж рассказывала о своей жизни, у меня возникло впечатление, что она давно хотела этим с кем-то поделиться, и выпей она ещё немного, я мог бы услышать немало интересного. Были ли эти откровения предсмертной исповедью, не знаю, но чувство, которое я испытывал, вспоминая её грустное лицо, руки, покачивающие виски в бокале, нагоняло на меня щемящую тоску.

      Во-вторых, вспоминая неизвестную девушку, тело которой покинуло квартирку мисс Грандж, я чувствовал себя обманутым. Кем она была? Если это – подлинная мисс Грандж, то кто рассказывал мне ту трогательную историю и смотрел на меня задумчивым печальным взглядом? Лгала ли мне та красотка? Неужели эти грустные глазки были лишь притворством, на которое я клюнул, как птенец? Наверное, это играла моя гордыня. Или гордость. Между ними не такая уж большая разница – порог между собственным достоинством и смертным грехом весьма зыбок.

      Ну, а в-третьих, меня терзало чувство вины. Я не мог отмахнуться от мысли, что если весь наш диалог был искренним, девушка наговорила мне лишнего и поплатилась за это.

      Мой монолог для Хитер мог бы стать откровением, после которого она, вероятно, посмотрела бы на меня иначе, узнала бы обо мне что-то новое. Но несмотря на моё временами проявляющееся слабоумие, я ещё не совсем выжил из ума, чтобы говорить своей девушке о таких душевных муках из-за другой женщины.

      – Она что-то знала, детка. Знала, а когда сказала, оказалась мертва. Ты ведь помнишь, я говорил тебе о трупе?

      – Который не был похож на рыжеволосую красотку?

      – Ага. Клуб может многое прояснить. Так что я вцепился не в женщину, а в возможность продолжить расследование.

      – Не нравится мне это.

      Хитер помешала чай, громко гремя ложечкой о стенки кружки. Надо же, меня почти перестало это раздражать.

      – Почему? Ты же любишь интересные истории, потому что их любят читатели.

      – Люблю. Но тебя я люблю больше.

      Ого. Я тупо уставился на неё. Кажется, Хитер и вправду переживала. Я подумал о своём прошлом приключении за Стеной, про цыган мулдаси. Несмотря на весь ужас произошедшего, сейчас я вспоминал это с улыбкой (несколько самодовольной), и, если не считать нашу размолвку с Хоуком, считал, что это было даже весело. И не думал, что Хитер восприняла это немного иначе. Иногда я забываю, что она не просто мой редактор и ценит не только как сотрудника.

      – Детка, когда я не был осторожен?

      Я