не надумал, – сухо ответил Павел. – И оставь меня в покое, истеричка. Теперь тебе ничего не обломится. Я под следствием. А Марина ушла. Если я узнаю, что ты меня сдала, я…
– Только не пугай! – У Вики неожиданно поднялось и сразу упало настроение. – Никого я не сдавала. Сижу здесь у синего моря, в потолок плюю…
– Ну и сиди! Плюй! – заорал Павел. – И пленку свою дурацкую можешь себе в задницу засунуть!
Вика сразу отключилась и положила телефон на стол. Она терпеть не могла криков. Но сквозь смесь злорадства и сожаления вдруг пророс страх, и она охнула. Где взять теперь эти чертовы деньги?…
Не то чтобы она привыкла жить красиво, но она привыкла просто жить, а не существовать, покупать себе что-нибудь, хорошо питаться и одеваться, ходить в рестораны, да и вообще, деньги она считала редко.
А здесь – талоны на обед и зарплата в сентябре.
По одному из номеров, которые она набрала, злой женский голос визгливо обругал ее, другой оказался недоступен, третий занят, а четвертый она и набирать не стала. Все это не выход.
Оглядевшись, она подошла к шкафу, выбрала самое яркое тоненькое платье и туфли на толстой «платформе». Волосы, уже чуть выгоревшие на солнце, тщательно расчесала и собрала в высокую прическу. Накрасилась, побрызгалась духами. И пошла на автостанцию.
За неделю работы к ней вроде бы привыкли, перестали замечать, но сейчас, идя теплым южным вечером по обсаженной кипарисами аллее, она снова ощущала на себе пристальные, почти липкие взгляды встречных мужчин, и еще более пристальные, но откровенно враждебные – женщин.
Высокий парень с дочерна загорелым лицом улыбнулся ей и присвистнул, провожая взглядом.
Она знала, куда ехать. Ей нужен был военный санаторий, указатель которого мелькнул в окне такси в первый день здесь. Там полно одиноких скучающих мужчин. И совершенно никто не узнает…
Возвращалась она поздно, в разбавленной фонарями темноте, когда на аллее и возле санатория уже никого не было. Все тело ныло, и жутко хотелось принять душ. Где-то на спине под платьем кололась приставшая веточка, и Вика никак не могла убрать ее.
На крыльце ее дома сидел с сигаретой Максим и смотрел на море.
– Привет, – Вика достала ключ. – Тебе чего?
– Я тебе звонил, – невесело сказал парень, не поднимаясь с места. – У тебя был выключен телефон. Где ты была?
– А что? – она отперла дверь и включила свет. – Ты зайдешь или как? Я устала. Поспала бы сейчас.
– Да нет, ничего… – Максим встал и выбросил окурок. – Тут какие-то мужики тебя спрашивали. С час назад.
– Меня? – удивилась Вика.
– Они прокатиться хотели. Денег предлагали.
– Катание только по утрам. Ты им сказал?
– Сказал, – покивал Максим, – да только они вроде с директрисой договорились. Сердились очень, что тебя нет. Где ты все-таки была?
Вика, не слушая, уже сбросила туфли и ходила по комнате босиком, трогая вещи. Максим вошел, прикрыл дверь и прислонился к стене:
– Вик,