Счастливая дорога!. Наталья Маковецкая

на пекинеса.

      Татьяна работала на рынке и однажды принесла оттуда маленького кирпично-рыжего щекастого щенка с приплюснутой мордочкой, при этом хвост у собаки был завернут предательским дворовым бубликом. Войдя в дом, Чапа сразу по-хозяйски вспрыгнула на хозяйское кресло, дала себя вымыть, вычесать длинную рыже-черную шерсть, накормить – и захрапела. Именно захрапела, как храпит взрослый здоровый мужик, аж страшно стало! Такая собака может защитить дом одним своим храпом. А когда она бежит на своих коротеньких лапках, хрюкает и задыхается, то ее испугается кто угодно, даже я, хоть я и не из пугливых.

      Оказалось, что приблудившаяся к Тане на рынке Чапа сбежала от цыган, и цыганская диаспора без последствий эту потерю не оставила. Сначала к дверям дома на Рабочей прискакали два цыганенка – черненькие и чумазые, как чертенята из «Сказки о попе и о работнике его Балде», и стали клянчить:

      – Отдайте нашу собачку!

      Чапа, завидев цыганят, спряталась под кресло, перестала дышать и даже как задыхаться забыла. По-цыгански, кстати, у нее была другая кличка, но я забыла, какая именно, а Чапа подсказать мне не смогла.

      Необходимо упомянуть, что характер Чапы – несмотря на всю ее внешнюю породистость – закалялся в цыганском таборе. При взгляде на Чапу казалось, что перед нами милая комнатная душенька с барскими привычками салонной суки – и временами так и было: в Чапе взыгрывала дворянская кровь, она вспоминала о своем «происхождении» и валялась тогда днями на подушках, изображая чистокровного пекинеса, требовала, чтобы ее носили на руках, купали и баловали. Маша, фактически ставшая ее хозяйкой, дочь Тани, ловила эти редкие моменты и была рада поиграть со щенком как с куклой – привязывала бантики и красила Чапе ногти. Но иногда Чапа показывала себя с другой стороны, таборной, свободолюбивой и даже наглой, демонстрируя, что умеет постоять за себя. В такие моменты с презрением относилась она к чистоте, носилась по пыльному двору, длинным хвостом собирая репейники, гоняла мух и голубей, ощущая себя маленькой разбойницей, и затевала перепалки с уличными собаками, конечно, когда ворота были закрыты.

      Ну и, разумеется, Чапу, которую успели полюбить, отказались выдавать прежним хозяевам. Но когда вместо цыганят пришли представители диаспоры ростом повыше и понаглее, предложив помериться силой, Чапу им пришлось отдать. Но уже через неделю она опять нашла на рынке Таню и вернулась в ее дом. И когда в следующий раз ее снова пришли забирать ребята из табора, разговор с ним взял на себя наш главный «Балда», дядя Саша – человек, при всей своей простоте обладавший харизмой, уверенностью в себе, кроме того – высокий и крепкий. Он объяснил переговорщикам терпеливо и доходчиво, что раз собачка возвращается назад, никто не заставит ее жить в другом доме, «а мы вам за нее денег дадим».