останавливается на предпоследнем пролёте и зачем-то просит подождать. В целом я согласна, что ждать карету лучше в неприметной тёмной нише, чем на глазах у всего гарнизона, но просьба пугает. Воображение рисует, как комендант опускает заветный рычаг, и сверху обрушивается поток воды. Ни за что не поверю, что в Тан-Дане не предусмотрена система затопления.
Я благосклонно киваю. Если комендант действительно решил меня убить, то не имеет значения, соглашусь я с его просьбой или откажусь. Я могу только ждать, надеяться и гадать, чем отличается удушение дымом от утопления.
В давящем молчании проходят пять минут, десять.
Вечность спустя раздаются шаги. Возвращается комендант. В руках у него свёрток чёрной ткани и тонкий тубус. Комендант протягивает сперва тубус:
– Ваше высочество, у вас приказ целее будет. Также я приложил копии сопроводительных документов. Ваше высочество, слухи в стенах Тан-Дана не удержать.
– Но постарайтесь сдержать.
– Если Безликий явится снова…?
Это будет значить, что заговорщики уже знают обо всём и хотят уточнить детали.
– Передайте ему, что я жду нашей встречи, мне не терпится разместить его голову на моей Трофейной стене, – угрожать, так красиво!
Комендант при этих словах почему-то спал с лица. Впрочем, гадать не пришлось:
– Ваше высочество, но ведь на Трофейной стене только лично добытые…, – глаза у него делаются круглые, несчастные. Видимо, с воображением у него тоже всё хорошо, представил, как я, уж не знаю, мечом ли, ножом ли, по локоть в крови…
Чёрт, я не это имела в виду!
Но раз уж так получилось… Я придаю лицу озабоченное выражение:
– Полагаете, что у него позвоночник настолько крепкий, что я не смогу перепилить?
– Уверен, сможете, ваше высочество, – комендант торопится перевести тему и демонстрирует мне чёрную ткань. – Возможно, гарнизону не следует видеть, кого именно вы забираете, ваше высочество.
Мы открыто прошли мимо трёх постов, так что спохватились поздно, но комендант прав, лучше поберечься.
– Да, вы правы, – а ещё моё чешуйчатое приобретение не стоит видеть фрейлине, – благодарю за ценный совет, но сперва мы попробуем иначе, – и приказываю. – Обернись в мелкую ящерицу.
В романе такая возможность упоминалась мельком, когда Кэтти рассказывала главным героям семейные предания, так что я совершенно не уверена, что что-то получится. Скорее наоборот, я точно знаю, что оборачиваться парень не умеет, его потолок – по желанию покрываться чешуёй или убирать её, тело при этом остаётся человеческим.
Я чувствую, как натягивается нить клятвы.
Парень вскрикивает, выгибается дугой, крик переходит в визг, а на пол падает уже ящер, размером чуть больше кошки. Совсем мелкого не получилось, в кулаке не спрячешь. Сумей парниша обернуться в камере, сквозь решётку бы не протиснулся, но если сравнивать с ящером, который был описан в романе, то да, мелкий.
Формой тела он скорее похож на хамелеона, чем на варана или геккона. Округлый силуэт,