Я бы мог спасти ее. Становлюсь ли я тогда так или иначе виновным в убийстве?
Он записывает что-то в блокнот, смачивая языком кончик ручки.
– Где?
Встаю, опираясь на дверь, чтобы получше его разглядеть. Он молод. Его лицо светится юностью.
– Где поскользнулся? Без понятия.
Он с подозрением смотрит на меня.
– В парке, – спешу тут же уточнить, – в Гайд-парке.
Слегка улыбается и проводит рукой по волосам. Светлые – под утренним солнцем они отливают золотом.
– Как это случилось?
– Я же сказал вам. Упал.
Чувствую, как во мне закипает раздражение.
Он сглатывает и снова смотрит на меня – ручка наготове.
– И как же все-таки? – спрашивает он. – Почему вы упали?
– Я не знаю. Было мокро. Я упал.
– На что вы упали?
– На землю, – щурюсь я в ответ на его настойчивость. – Какое это имеет значение?
– На траву? – продолжает он.
– Да. Офицер, послушайте, мне уже лучше. Я бы хотел уйти, – говорю я и пытаюсь подняться на ноги.
Ловлю на себе взгляд молодой женщины, которая в этот момент проходит мимо. Ей всего лишь любопытно; она, наверное, возвращается домой с вечеринки, но даже этот брошенный походя взгляд создает некую эмоциональную связь, которую я ощутил.
– Стойте, вот и парамедики, – говорит он, махнув приближающейся на всех парах карете скорой помощи.
Он снова усаживает меня на землю и продолжает расспросы, пока машина не останавливается.
– Я не понимаю. – Он втягивает носом воздух.
Мое сердце на секунду замирает.
– Что? Не понимаете что?
– Как вы порезались, упав на траву?
Я закрыл глаза.
– Я упал на траву, но ударился об угол скамейки, пока падал.
В этот миг у меня в голове проносится картинка падающей женщины, ее ноги беспомощно подламываются под весом тела. Голова бьется об угол стола. Он записывает мой ответ, а затем идет представиться бригаде парамедиков. Их двое – мужчина и женщина, – и держатся они на удивление свободно. Слишком они легкомысленны для скорой помощи.
– Привет, Ксандер, так ведь? – радостно восклицает женщина, подойдя ко мне.
Она широко улыбается не только ртом, но и глазами – так, что я могу разглядеть зеленые пятнышки в коричневых радужках.
– Я просто задам несколько вопросов. Вы можете назвать свое имя?
Я вздыхаю.
– Зачем спрашиваете, если и так его уже знаете?
– Тогда запишу, что вы в сознании и отвечаете на вопросы, – так же радостно продолжает она и, надев мне на указательный палец пластиковую прищепку, замеряет пульс. – Мы быстренько отвезем вас в больницу на обследование. С травмами головы лучше не шутить.
Снимаю прищепку с пальца и встаю. Все это мельтешение, свет от мигалки, шум – от них кружится голова и начинает мутить.
– Для этого нужно мое согласие?
– Да, – отвечает она, – но благоразумным на вашем месте было бы…
– Отлично, – прерываю я, кутаясь