удивленно слушала, вскинув руку и поднеся коньяк к губам, но не решаясь пить. Кроме того, шок от услышанного несколько отключил реальность. Заметив мой маленький трюк, Меринов протягивает руку и кладет пальцы поверх моих. Понимаю, что он уже делал так, только с водой в ту ночь, когда погибла тетя.
– Вы лжете, – выдыхаю в коньяк.
– Ты пьешь или болтаешь? – горячая рука мента лежит на моей, но он не принуждает меня, а скорее поддерживает, как будто я могу его уронить.
Заметив, что я все же решаюсь, убирает руку и следит за тем, как я прикладываю тонкое стекло бокала к губам, и вливаю в рот янтарную жидкость. Тут же обжигаю язык и небо, спешно глотаю и кривлюсь, зажимая рот рукой.
Меринов подает мне дольку лимона, посыпанную молотым кофе и я едва успеваю перехватить ее прежде, чем он коснется моих губ. Заедаю спешно, а Сергей продолжает.
– Потом твой друг Нагольский поймал свою невесту, ту самую, что сбежала со свадьбы, и утащил в свой подвал, – он распрямился, встал и задрал майку, являя моим удивленным глазам свой крепкий, подтянутый живот, и пояс брюк что держались очень низко и на честном слове, – Взял нож, и вырезал у нее на животе слово: «Шлюха», – рассказывая это, Меринов имитировал жестами происходящее, пока я не знала, смотреть мне или все же смущенно отвернуться.
Под одеждой майор оказался в отличной форме, но это отложилось где-то в подсознании, потому что он говорил страшные вещи. Я очень живо представила то, что сделал Дмитрий Васильевич, и коньяк в тот же миг попросился обратно. Поспешила снова зажать рот рукой, а Меринов вошел в раж и радостно продолжал:
– Но, когда я попытался подписать у начальства все необходимые документы, что бы объявить в розыск вашего друга Нагольского, – вновь язвительно подчеркивает бывший следователь, склоняясь ко мне и размахивая пьяно руками, – мне дают от ворот поворот, а Петр Иванович вышвыривает меня как вшивую псину из отдела!
Смотрю на злого мужчину во все глаза, но мне почему-то не страшно. Даже жалко его немного. От возмущения, пена на его лбу надулась немного, глаза безумные, красные и пьяные. Надо убираться.
– Тут еще ты с бабкой своей, – он распрямляется и стоя, небрежно наливает себе в стакан еще коньяк, пьет, – Мисс невинность, да? – пошатывается майор, делает очередной глоток, глядя на меня из-за собственного плеча.
– Зачем вы так? – тоже встаю, ощущая неловкость и некую надломленность в его словах, – Я ни в чем не виновата.
– Уверена?
Сергей поворачивается ко мне, и делает шаг, сокращая дистанцию. Я удивленно отступаю на шаг.
– Я бы никогда не сделала ей больно, – тихо говорю, продолжая отступать.
Похоже мужчине нравится эта игра. Он продолжает наступление прекрасно понимая, что в шестиметровой кухне, бежать особо некуда. Через три крошечных шага, я натыкаюсь на стену спиной. А пьяный мужчина нависает, упираясь рукой возле моего лица, закрывая выход к двери.
– Ну вот и все, бежать некуда, герцогиня, – на последнем слове его губы вновь изгибаются