полы. И никакого намека на присутствие женщины.
– Присаживайся. – Тони указал на диван.
Люси чувствовала, как он напряженно о чем-то думает. Его нервное состояние передалось ей, и ребенок в ее чреве начал вытворять акробатические номера.
Кухню от гостиной отделяла стена, но Люси слышала, как Тони ищет что-то в холодильнике. Он появился несколько секунд спустя, неся бутылку воды для нее и пиво для себя. Она ожидала, что Тони сядет в кресло напротив, но он опустился на диван рядом с ней.
Желание придвинуться ближе, прижаться к нему было как никогда сильным. Люси страстно хотелось, чтобы Тони обнял ее и, баюкая в своих объятиях, пообещал, что у них все будет хорошо. Чтобы он снова занялся с ней любовью, как будто не было этих четырех месяцев.
Вместо этого Тони сказал:
– Я не хочу, чтобы ты уезжала.
Люси вздохнула. Да, стоило бы сообразить, что человек, привыкший всегда поступать по-своему, вряд ли легко уступит ей.
– Я понимаю, Тони, но я не могу остаться с тобой.
На его скулах заходили желваки.
– Хочешь лишить меня права быть отцом? – отрывисто спросил он. – Ты и так лишила меня возможности быть с тобой, когда ты только узнала о беременности.
Люси сжалась. Конечно, у Тони есть все основания сердиться на нее. По ее милости он узнал о том, что станет отцом, на несколько месяцев позже. Хорошо еще, что вообще узнал, поскольку она поддалась на уговоры матери, твердившей ей об этом постоянно.
К тому же, лишив Тони приятных волнений – теперь-то Люси не сомневалась, что для него эти волнения были бы приятными, – она лишила себя элементарного комфорта. Диван матери, на котором она спала последние четыре месяца, был жутко неудобным. Люси просыпалась либо с сильной болью в области поясницы, либо не могла повернуть шею, а чаще и то, и другое. Мысль о том, что она снова будет спать на кровати, показалась женщине чрезвычайно заманчивой. Но что станет с ее сердцем?
Нет, нельзя соглашаться. Но… но ведь ей сейчас нужно думать не о себе, а о ребенке.
– Допустим… только допустим, что я соглашусь жить у тебя, – осторожно начала она. – Но тогда мне нужна своя комната.
– Ты могла бы жить в моей.
Тони положил руку на ее бедро, и Люси захлестнуло желание. «Разве я не обещала себе больше не совершать необдуманные поступки?» – мелькнуло у нее в голове.
Весьма соблазнительно жить рядом с Тони до тех пор, пока не родится ребенок. Если бы это не означало рисковать своим сердцем. Можно, конечно, надеяться, что он ее полюбит, но в противном случае ей некого будет винить, кроме себя. И, если она останется в его квартире – исключительно ради ребенка, – придется установить кое-какие правила. Например, никакой близости.
Люси сняла его руку со своего бедра:
– Если я соглашусь поселиться у тебя, то ради ребенка наши отношения должны быть сугубо платоническими.
– Я так не считаю, но если таково твое условие… – Тони пожал плечами. Люси взглянула на него и моментально пожалела об этом,