href="#n_162" type="note">[162], а кроме того, предоставляют в распоряжение исследователей уникальные данные о латинском языке и жаргоне солдат, которые также являются чрезвычайно важным источником для изучения солдатской ментальности[163].
То же самое можно сказать и о большей части дошедших до нас папирусов с разнообразными текстами, относящимися как к частной, так и к официально-служебной и общественной жизни римских военных. Среди этих документов, которые происходят в основном из Египта и из Дура-Европос на Среднем Евфрате, нужно выделить немногочисленные солдатские письма к родным (и письма родных солдатам), написанные на греческом и латинском языках и датируемые в основном II в. Они интересны прежде всего теми живыми подробностями, которые практически невозможно почерпнуть из памятников иного рода[164]. Проблемы и надежды, связанные с началом военной службы, рассуждения о необходимости протекции для получения хорошего места, тоска по близким и покинутой родине, радость по поводу служебных успехов – таковы основные темы этих посланий, написанных, по словам одного исследователя, простыми и симпатичными парнями[165].
Что касается служебной и деловой документации на папирусах, то она достаточно разнообразна[166]. Известны образцы рекомендательных писем, предоставление которых требовалось при поступлении на службу или для получения более высокого и выгодного поста[167]. Для изучения правового статуса военнослужащих и ветеранов, характера их отношений с императорами исключительную важность представляют папирусы юридического содержания, например императорские решения о наделении ветеранов различными привилегиями (ср. особенно эдикт Октавиана от 31 г. до н. э. – P. Berl. 628 = FIRA I, 56; или эдикт Домициана о ветеранах Х легиона Fretensis – Wilkes. Chrest., 463), письма императоров провинциальным наместникам (см., например, послание Адриана префекту Египта Раммию Марциалу от 4 августа 119 г. – BGU, 140 = FIRA I, 78), а также протоколы судебных разбирательств, связанных, в частности, с солдатскими браками или имущественными делами (например, Wilkes. Chrest., 372). Однако по большей части сохранились такие документы, как листы нарядов, рапорты о наличной численности и занятости личного состава, расписки в получении жалования или других ценностей и т. п., из которых отчетливо вырисовывается гарнизонная повседневность, проникнутая скорее духом бюрократизма, чем романтики. Но и они могут немало дать для изучения ментально-идеологических структур[168]. Особое место среди такого рода документов занимает один папирус, открытый в начале 1930‐х гг. в ходе раскопок в Дура-Европос, где был обнаружен большой архив документов дислоцированной здесь когорты вспомогательных войск (Cohors XX Palmyrenorum)[169]. Этот папирус (P. Dur. 54), известный как Feriale Duranum и датируемый временем Александра Севера (точнее 223–227 гг.)[170], представлял собой стандартный, используемый, видимо, во всех римских воинских частях календарь праздников, который в своих базовых элементах, вероятно, восходит еще ко времени Августа[171]. Этот уникальный памятник во многом по-новому