прагматизм», когда изменение климата рассматривалось как возможность повысить экономическую эффективность и «экологичность» российского экспорта, не проводя фундаментальных изменений в политике[51].
В годы правления Медведева «изменение климата» вошло и в лексикон российского бизнеса. Компании обязали ежегодно сообщать о выбросах парниковых газов и других веществ, загрязняющих окружающую среду; и, как отмечалось ранее, они начали публиковать «отчеты об устойчивом развитии» на своих веб-сайтах. Но по большей части это были ритуальные фразы в сочетании с призывами к большей эффективности. (Интересно, однако, что промышленность, похоже, безоговорочно приняла идею антропогенного происхождения изменения климата.) Все российские нефтегазовые компании, например, начали регулярно ссылаться на изменение климата в корпоративных релизах, но из всех нефтяных компаний только ЛУКОЙЛ занял четкую позицию в пользу международных действий вследствие своего более активного участия в зарубежных проектах. Идея о том, что изменение климата может создавать определенный риск для самого существования нефтегазовой отрасли, вообще не рассматривалась и, вероятно, в то время даже не приходила в голову ее лидерам[52].
Однако по одной экологической проблеме, связанной с нефтью, правительство России действительно заняло твердую позицию. В 2005 году оно начало налагать высокие штрафы на нефтяные компании, сжигающие «попутный газ», то есть газ, поступающий из скважин в процессе добычи нефти. Первоначально этот шаг был мотивирован нехваткой на тот момент газа[53]. Но при Медведеве правительство ужесточило законодательство, направленное против сжигания, и наложило штрафы на тех, кто превышает установленные лимиты[54]. По мере того как сжигание попутного газа становится объектом растущего международного контроля, Россия присоединилась к международной группе под эгидой Всемирного банка, Глобальному партнерству по сокращению сжигания попутного газа, занимающейся мониторингом и сокращением сжигания попутного газа во всем мире. Эта политика оказала положительное влияние, хотя Россия все еще остается мировым лидером по сжиганию попутного газа[55].
В итоге президентство Медведева, с отчетом Росгидромета за 2008 год и Климатической доктриной 2009 года, ознаменовало собой первое недвусмысленное признание реальности антропогенного изменения климата и его возможных последствий для России. Мы впервые видим, что отчетливо оформляются группы интересов, описанные в начале этой главы, по мере того как правительство и деловой сектор начинают организовываться в ответ на климатические проблемы. Но годы правления Медведева стали свидетелями и первых признаков раскола, который характеризует реакцию России: в то время как научное и экологическое сообщества (через такие документы, как отчет Росгидромета) сосредоточены на прямых экологических последствиях внутри России и необходимых мерах противодействия