то есть богословов, обслуживающих «лжемусульманские режимы», противопоставляя им улемов джихада, своих непримиримых последователей. Бен Ладен вообще считал мусульманских духовных лиц «пленниками тиранов». Заркауи говорил, что «сотни тысяч мусульман были умерщвлены неверными благодаря молчанию улемов». Причина такого гнева понятна, ведь дискредитировать главарей «Аль-Каиды» в глазах верующих могли только улемы, профессиональные богословы, которым не составляет труда уличить глашатаев джихада в искажении, обеднении, примитивном и одностороннем истолковании религиозной традиции.
Собственно, теологическая сторона учения бен Ладена всегда характеризовалась примитивностью, если не сказать убожеством. Вот что писал профессор Филью: «Его цитаты из Корана изобилуют повторениями, его аргументация, оправдывающая джихад, – поверхностна и брутальна, так как главное для него – неустанное разоблачение преступлений, совершенных «неверными». Руководители «Аль-Каиды» не получили никакого теологического образования, и их знакомство с исламом ограничено корпусом текстов, скудных по содержанию, но легко доступных. Их идеологическая продукция – это конструкции, созданные самоучками, обилие цитат лишь маскирует повторение содержания… Невероятное извращение ценностей ислама совершается с неофитским пылом и сектантской непримиримостью. Вожди глобального джихада сводят колоссальное богатство Корана к ограниченному набору сур, изданных между 624 и 630 годами, в период, когда пророк Мухаммед с оружием в руках воевал против политеистов («многобожников». – Г. М.) Мекки. Эти цитаты вырываются из контекста, часто передергиваются, и так же произвольно обращаются с Сунной, этой сокровищницей десятков тысяч хадисов, переданных потомству соратниками пророка. «Аль-Каида» оперирует всего лишь какой-то сотней хадисов, опираясь при этом на те, которые в исламской схоластике считаются слабыми, недостаточно достоверными…»24.
Жан-Пьер Филью проводит параллель между нынешними проповедниками глобального джихада и жившими в ХII веке хариджитами, первыми раскольниками в исламе. Те тоже фактически придавали джихаду значение «шестого столпа ислама» наряду с обычными пятью, признаваемыми как суннитами, так и шиитами. «Джихадистская непогрешимость» позволяет произвольно применять такфир, обвинять в измене исламу всех мусульман, не разделяющих взгляды непримиримых салафитов. (Здесь лидеры «Аль-Каиды», безусловно, следуют традиции секты ваххабитов, чисто ваххабитской нетерпимости; эти родовые пятна ваххабизма остались у бен Ладена на всю жизнь.)
«Фетишизация джихада и универсализация такфира – это два краеугольных камня догматической конструкции «Аль-Каиды», – пишет Филью. – Динамика сектантства приводит к безмерному возвеличиванию роли самопровозглашенного авангарда, а вся совокупность остального мусульманского сообщества отбрасывается в тень бесславия. Глобальный джихад трансформируется таким образом в машину войны против