попытаюсь разузнать все возможное, сэр. Тем более что это в моих же интересах. Ваш сын пропал неделю назад. Как раз в то время, когда пропал я. Случайностей не бывает. Эти события как-то связаны.
– Возможно, – уставился в пустоту водитель.
– Как зовут вашего сына?
– Том Черил.
Люк отвернулся к окну и громко выдохнул. Он знал не так много имен, чтобы забыть то, которое принадлежало телу в его автомобиле.
– Что, если я скажу, что сам убил вашего сына? У меня были на то какие-то причины?
Старик непроизвольно обернулся и дернул руль, отчего машина съехала на обочину. Но тут же реабилитировался и вернулся в строй, не скрывая улыбки.
– Это исключено. Ты спас слишком многих, чтобы кого-то устранять.
– Но что, если я устранил одного ради тысячи? Это вполне на меня похоже. Прежний я выбрал бы такой вариант с максимальной долей уверенности. Мой образ мысли вряд ли мог измениться существенно.
– Жертвенность – не по твоей части.
– Но разве я не жертвую собой, чтобы спасти вас всех?
Старик уверенно покачал головой.
– Я не верю, что ты способен на убийство. Ты даже животное пальцем не тронул ради спасения тысяч. Ты один из тех, кто верит в судьбу.
– И поэтому не верю в силу выбора, которую отстаиваю этой коммуной? – нападал Люк. – И разве жизнь животного меньше по значимости? Чем вы ее мерите?
– Я лишь сказал…
– Разумом? – не отступал Люк. – В таком случае, животное может оказаться куда разумнее вас. Даже листок с дерева может оказаться куда разумнее человека, потому что не наполняет голову всяким дерьмом.
– Раньше, помнится, ты говорил, что глупую мысль от умной ничто не отличает.
– А теперь говорю, что все мысли равнозначно глупы, потому что связывают с физическим и не позволяют мыслить глобально. Видеть вещи без предубеждения, не ограниченно, объективно.
– Хочешь сказать, физически значит неразумно априори?
– Физически – не обязательно телесно. Развиваться надо всесторонне.
– Я тебя и раньше не понимал, Гари, – обернулся старик. – Ты разговариваешь на кодовом языке? Если прослушивают или следят – дай знак.
– Пускай прослушивают, – отмахнулся он. – Я еще сам не до конца принял эту реальность. Возможно, это какой-то длинный, продуманный до деталей сон, в то время как я лежу в клинике с комой из-за сердечной недостаточности. Знаете ли, много лет я достаточно много пил.
– Ты и алкоголь в этом мире несовместимы. Хотя наркотиками когда-то баловался. Опять же это исключительно мое предположение. Уж больно странный ты тип. Удивительная у тебя все-таки память. Ты помнишь какие-то несуществующие вещи, а свое настоящее совсем забыл. Видимо, их прибор не только вычищает мозг, но и заливает в него новую информацию.
– Я еще сам не понял, как это работает. Знаете, это похоже на плохое кино. Вот я сижу в полупустом зале и вглядываюсь в обрывки бессюжетной ленты,