в относительно небольшом соборном храме Александро-Невской Лавры, а затем и в огромном Казанском соборе.
Однако, обличительные проповеди харизматичного иеромонаха быстро привлекли к себе внимание не только его столичных поклонников, но и его влиятельных врагов из числа членов критикуемых им тайных обществ. На него моментально, буквально со всех сторон, посыпались анонимные угрозы расправы, и лишь решительно вставшие на защиту своего любимого учителя кадеты, сопровождавшие его повсюду за стенами учебного заведения, помешали их исполнению.
Тогда, не сумев ни уничтожить физически, ни напугать смелого иеромонаха, его враги решили избавиться от него посредством хорошо продуманной интриги, в результате которой после его очередной разоблачающей их действия проповеди в Казанском соборе он был удалён из Санкт-Петербурга путём его назначения на должность настоятеля небольшого Деревяницкого монастыря, расположенного недалеко от Новгорода.
Это назначение принесло ему игуменский сан, но, являясь, по сути, почётной ссылкой, сильно огорчило молодого игумена. Однако, он, руководствуясь изречением «На всё воля Божья!», с примерным послушанием принял очередной поворот в своей судьбе. В этот период его чаще стали посещать чудесные видения, которыми он охотно делился с монахами своего монастыря: то он узрел, как его духовный наставник «владыка Иннокентий был принят в небесные обители» (и, действительно, данный священнослужитель был прославлен Русской Православной Церковью в лике святых в 2000 году), то – как «святой Георгий посулил лично ему скорое игуменство в Юрьевском монастыре Новгородской епархии» (и, действительно, в августе 1822 года он был с почётом назначен на имеющую традиционно большое влияние в православной России должность настоятеля данного монастыря (одного из трёх самых древних российских монастырей), в котором, позже, и закончил свой жизненный путь), то – многие другие (в точности сбывшиеся позднее) пророческие видения, касающиеся, в том числе, и всей России.
Полные аскетизм и воздержание, постоянные молитвы и бдения, ношение изнуряющих тело власяницы и железных вериг, истязающих плоть и очищающих дух от скверных помыслов, а также непоколебимая преданность делу Церкви, послужили причиной тому, что сначала в Новгороде и его окрестностях, а затем и во многих других местностях Российской империи, и, в первую очередь, в Санкт-Петербурге, игумен Фотий стал считаться истинным праведником русской земли и избранником Божьего провидения, ведущим свою жизнь под стать той, которую ранее вели знаменитые ветхопещерники – первые подвижники раннего христианства.
Высоко оценив заслуги перед Церковью ставшего всенародно известным игумена, новый глава Русской Православной Церкви митрополит Серафим, полностью разделявший его взгляды, перевёл последнего на должность настоятеля более крупного по размеру территории и численности находящихся там монахов Сковородского монастыря Новгородской епархии и возвёл его